— Мама! — крикнула Леся, пытаясь вразумить её. — Мама!
— И Катя эта… — зло выговорила Наташа. — Дура пустоголовая! Вначале не смогла яд подсыпать Хавронскому, потому что влюбилась в него, а теперь язык за зубами держать не смогла. И чего вы, ублюдки, только находите в таких?!
— Значит, ребёнка нет? — спокойно спросил я.
В голове моей тем временем метались мысли. Нужно было отобрать пистолет у Наташи, но сделать это так, чтобы она не навредила ни себе, никому-то из нас. Хрен знает, заряжен он или нет. Лечиться ей нужно… Больше всего меня беспокоила Леська. Кажется, она находилась на грани нервного срыва и готова была сделать какую-нибудь глупость.
— Мам, прекрати! — голос её дрожал, она попыталась забрать у Наташи пистолет, но та грубо толкнула её плечом и резанула взглядом.
— А ты вообще отойди, — прошипела она. — Не лезь.
— Мама! — рыдая, просипела Леся. То, чего я боялся больше всего, случилось — у неё началась истерика. Я было сделал шаг вперёд, но Наташа словно бы озверела.
— Стой, где стоишь! — крикнула она и коснулась живота. — Ребёнок есть, Руслан. Только не про твою честь. Это ребёнок Филиппа. От тебя бы я в жизни не залетела. Удавилась бы скорее. Хватит в моей жизни одного ублюдка — её отца! — кивнула на Леську.
Мне всё это надоело. Пора было заканчивать с этой драмой и делать это немедленно. Оценив ситуацию, я метнулся было к Наташе, но… недооценил её. Реакция у неё оказалась мгновенной. Одновременно с раздавшимся звуком выстрела Леся метнулась ко мне. Я даже сообразить ничего не успел, услышал только женский вскрик и оглушающий хлопок. Леся…
— Леся! — взревел я, заметив, как она оседает на пол.
Дура! Господи, какая же дура! Наташа стояла, опустив руку и смотрела на собственную дочь, лежащую на полу. В миг я оказался на коленях, навис над Леськой и прижал пальцы к её кровоточащему плечу.
— Леся… — прошептал я, слыша, как срывается мой голос. Дура! Какого хрена?! Какого хрена она заслонила меня собой?! Что это за дерьмо такое?! Такое только в поганых американских фильмах бывает… Ткань рубашки стремительно алела, и вместе с этим кровавым пятном точно такое же расплывалось и у меня в голове. Во рту пересохло, в мозгах потемнело.
— Вызывай скорую! — рявкнул я Наташе. — Быстро скорую, идиотка!
Леся тихонько застонала, сглотнула и открыла глаза. Я выдохнул. Слава Богу…
— Слава Богу… — повторил я, пытаясь пальцами зажать её плечо. Наскоро стянул с себя рубашку и, скомкав, прижал к ране, чтобы хоть как-то остановить кровь. Возле нас послышался нервный, истеричный голос Наташи. Опустившись по другую сторону от Леси, она в голос рыдала в трубку, пытаясь объяснить оператору скорой, что произошло.