Я стоял у борта, когда Яна вышла со льда после вручения медалей и фотосессии призеров финала Гран-при.
— У меня скулы уже болят улыбаться, — засмеялась она, забирая из моих рук чехлы.
— Привыкай, — усмехнулся я. Она нацепила на лезвия чехлы и, выпрямившись, посмотрела на меня. Взгляд её выражал радость, но я очень хорошо знал это выражение лица. Она снова чувствовала себя виноватой. Только теперь то за что? — Что случилось?
— Они все равно криво смотрят на меня, — недовольно выдохнула она, натянула протянутую мной олимпийку, застегнула до самого горла и пошла вперед. Я проследовал за ней.
— Почему тебя это так волнует? — спросил я негромко. Мы прошли мимо журналистов, жаждущих взять интервью, но я жестом указал, что не время. Всю необходимую информацию они смогут получить на пресс-конференции. Яна же, не обернувшись на мужчину, назвавшего её по имени, поспешила дальше по коридору к раздевалкам.
Перед дверью остановилась, вскинула голову и посмотрела на меня:
— Потому что мне важно, что обо мне думают другие люди.
— С каких это пор?
Она лишь неопределенно пожала плечами.
— Мне не нравится твое настроение, Яна, — выговорил я, прихватывая её за плечо. Подтянул к себе и, ухватив пальцами за подбородок, заставил посмотреть мне в глаза. — Что происходит?
— Ничего не происходит, просто я… — Она закусила губу и рвано выдохнула.
— Что «ты»?
Она несколько мгновений смотрела на меня, не мигая, а после, убрав мою руку, качнула головой и, выговорив: — Встретимся позже, — скрылась в раздевалке.
Она была странной. И не только сейчас, в данную минуту, она словно находилась в прострации. Это не касалось тренировок, но после… после она уезжала домой на общественном транспорте, не давая мне даже шанса подвезти её. А я… я возвращался домой, где меня ждала Лена. Где с головой меня накрывало чувство тоски, когда утром я не видел рядом с собой мою рыжеволосую дурную девчонку. Я даже представить себе не мог, как сильно оказывается можно тосковать по человеку, которого видишь ежедневно на тренировках. Который так близко, но так далеко…
По прилету в Москву я вновь предложил Яне отвезти её домой, однако она, перехватив в другую руку большой букет цветов, который ей вручили собравшиеся в зале прилета поклонники, качнула головой и заявила:
— Я уже вызвала такси. — Она говорила спокойно, но, черт возьми, я видел в глубине её глаз затаившуюся грусть! Хотел подойти и обнять, но она, будто бы предугадав мои действия, сделала шаг назад. — Встретимся послезавтра в Центре, — быстро проговорила она и, подхватив чемодан, направилась в сторону остановившейся неподалеку желтой Ауди. Я нагнал её, вырвал из рук чемодан и сам повез к машине. Только когда загрузил его в багажник и придирчиво осмотрел таксиста, я открыл Яне заднюю дверцу и выговорил: