— Тебе же понравилось. — Он спокойно смотрел, а меня затрясло с новой силой:
— Не понравилось! — заорала я исступленно. — Вы не имеете права так себя вести со мной! Я не вещь! Мною нельзя пользоваться!
— Это значит, нет?
— Это значит, идите нахер! — завопила я, приходя в себя. Мне было унизительно стыдно, и я поклялась себе, что больше никогда не допущу подобного. — Откройте эту чертову дверь! — я пнула её носком ботинка.
— Если ты сейчас выйдешь за эту дверь, Яна. — Он приблизился и вытащил ключ из кармана. Протянул мне. — Назад дороги не будет. Хорошенько подумай.
— Идите к черту! — снова выплюнула я, схватила ключ и, дрожащей рукой вставив в замочную скважину, провернула, после чего выбежала вон.
Я, наверное, самоубийца, потому что после всего того, что произошло в тренерской, все равно поперлась на тренировку. Умылась в туалете, пощипала себя по щекам, обозвала трижды бесхребетной идиоткой и… отправилась на лед. Едва я отошла от истерики, ко мне вернулась былая уверенность в том, что Коршунов так просто от меня не избавится. Ну не с охраной же он будет меня выводить?! Хотя я бы не удивилась… Представив картину, как меня, извивающуюся и упирающуюся что есть силы, выводят под белы рученьки из центра два амбала — охранника и бросают мне вдогонку мою сумку с коньками, я улыбнулась. Даже настроение лучше стало. Ну бред же. Особенно учитывая тот факт, что наши дядя Ваня и дядя Толя ну никак не тянут на амбалов. С ними при желании даже я справиться смогу.
Едва я вышла на лёд, ко мне подъехала Алька и, толкнув, яростно зашипела:
— Еще раз увижу, что ты у меня под ногами мешаешься, я тебя в порошок сотру, Абрамова!
— Да нужен мне твой Олег Евгеньевич! — Откровенная ложь, Яна. Особенно после того, что случилось и что ты упорно и безрезультатно пытаешься забыть. Но Альке то этого знать не обязательно. Я задрала подбородок и уверенно заявила: — И у тебя, Ермакова, нет шансов. Мне кажется ты не в его… — Окинула её снисходительным взглядом и усмехнулась, чем вызвала на себя еще больший гнев. Хотя нет. Не гнев — ненависть! Нажила себе врага из-за этого… этого! Вот как его теперь называть!? Насильником? Да не насиловал он меня, но воли точно лишил. — Ты не в его вкусе, — нахально хмыкнула Альке в лицо и поспешила отъехать на другую половину катка, от греха подальше.
Коршунов появился у борта через десять минут. И опять я его взгляд ощущала задом! Знала, что он следит за мной. И в этот раз я была уверена, что если прыгну красивый чистый лутц, он увидит. И, может быть, передумает меня выгонять, увидев мой исключительный талант? Я разогналась и зашла на прыжок, не обращая внимания на предупредительный окрик второго тренера. Оторвалась ото льда, скрутила один оборот, второй, третий и… феерично рухнула на лед. Звезда, ничего не скажешь. Олег Евгеньевич, наверное, умирает от смеха.