Тётушка скривила тонкие губки и осуждающе взглянула на свою младшую сестру, Лавинию:
– Надеюсь, не слишком жирные? – ехидно протянула она. – Дома я всегда ужинаю скромно. Ещё один маленький совет вашему слуге – отныне я бы попросила вас использовать одеколон перед тем, как подниматься к господам. Я понимаю, что на кухне и в людской душно, но объявлять об этом вот так выразительно совсем ни к чему. Рядом с вами совершенно нечем дышать!
Грубость была прямо-таки вызывающей, оскорбляющей не только слуг, но и хозяев. Зловредная тётка Лидия откровенно объявляла о том, что порядки в доме не надлежащие, и что Лавиния не выполняет своих обязанностей хозяйки дома. И это при том, что старую грачиху, если уж она приедет в гости со своим выводком, никакими правдами и правдами из дома не высидишь!
Лавиния, позеленев от гнева, всё же продолжала хранить молчание. Отец, сжав рот в упрямую полоску, тоже за лакея не заступился. Правила гостеприимства, что б им!
Ну, если у родителей одни приоритеты, то у Джудит – другие. Она не позволит вредной гусыне оскорблять свою мать и расстраивать верного слугу!
– Не расстраивайтесь, Карл! – мягко проворковала Джудит, одаривая беднягу лакея, которого помнила ровно столько же, сколько отца и мать, к которому была привязана несравнимо больше, чем к тётушке. – Уверяю вас, что кроме нашей дорогой гостьи никто из присутствующих не замечает запахов кухни, если только не считать за них ароматы вкусный яств.
– Поверь, я ощущаю! – продолжала стоять на своём Лидия. – И очень хорошо!
– Я слышала, что в определённом возрасте, когда их покидает молодость, с женщинами такое бывает, – мило улыбнулась Джудит. – Гормональная перестройка обостряет восприимчивость к запахам. Это всего лишь предвестники старости, дорогая тётушка, ничего более и конечно же бедный, верный наш Карл здесь совсем не при чём.
– Что?! – от возмущения у тётки Лидии аж рот распахнулся буквой «О». – Как ты смеешь? Лавиния! Хорошо же ты воспитала свою дочь!
– Джудит! – эхом охнула Лавиния. – Что вы себе позволяете, дочь моя?.. Как можете пренебрегать приличиями и оскорблять мою сестру, вашу тётушку?
«Как ты можешь быть такой тупой тряпкой, чтобы позволять своей сестрице годами сидеть на нашей шее, при каждом удобном случае говоря каждому члену семьи какую-нибудь гадость».
– Вы должны немедленно извиниться! – распиналась Лавиния. – Я требую проявить уважение к моей сестре!
– Извините, тётушка, – кивнула Джудит без малейшего признака раскаяния на лице.
– Вежливость, это, конечно, хорошо, но раздражительность, говорят, тоже является признаком климакса, – с наглой ухмылкой поддержал сестру Джеймс.