– И? –приподняла она брови. – Что дальше? Простите, что огорчила вас, месье. Понимаю, будь я простой модисткой, певичкой или актрисой, завести со мной пикантную интрижку, как вы, наверняка, планировали, было бы проще. Жаль вас разочаровывать… хотя, на самом деле – нет, не жаль.
– Почему вы сердитесь? Я надеялся, что вы будете более благосклонной.
– Могу я говорить с вами откровенно, как с человеком благородным и добрым, месье?
– Конечно, – а что ещё ему оставалось сказать?
– Простите, если моя самонадеянность покажется вам неуместной или даже грубой, но, исходя из того, что вы два месяца разыскивали беглянку, я готова сделать лишь один вывод – я вам приглянулась и вы планировали сделать меня своей любовницей. Ваша настойчивость должна произвести впечатление.
– Но не производит?
– Я люблю другого, Ваше Высочество. Так что – простите, но вам лучше найти кого-то другого. Я вам не подхожу.
– Жизнь длинная, мисс Мэллиор. И – вы же меня совсем не знаете. Дайте мне шанс, – с мягкой вкрадчивостью проговорил Принц.
А Джудит представился сидящий в засаде кот, нетерпеливо нахлёстывающий себя по бокам в азарте охоты.
– Это не игра, сударь, – от злости у неё выступил лихорадочный румянец на щеках.
– Конечно, нет, – всё с той же обволакивающей мягкостью проговорил он.
Джудит чувствовала, как от волнения колотится сердце. Вот зачем ей это? И – за что? Правда говорят, что беда не приходит одна. Мало того, что они разорены, что отец ушёл с клеймом самоубийцы, что на их семью легли сорок бед, так ещё и Белого Принца на её голову судьба послала.
Да, Джудит понимала, что в её кругах считается невероятной удачей привлечь к себе внимание монарших особ, но она и раньше не мечтала становиться любовницей-содержанкой, а уж теперь и подавно.
С Райли – совсем другое дело. Его она хотела и любила, может, их связь и не идеальна со стороны морали, но она себя не продавала!
Что же ей теперь делать? Как отвадить от себя это наваждение?
– Вы любите шоколад? – спросил принц, улыбаясь.
– Что?.. – нахмурилась Джудит.
– Шоколад, – медленнее и чётче проговорил он, словно обращаясь к иностранке, испытывающей трудности с пониманием языка. – Его любят все.
– Как и принцев, – пожала плечами Джудит. – Ну, по всей видимости, мне остаётся сказать «да».
– Зачем вы так? Я стараюсь вам понравится.
– Я стараюсь дать вам понять, что напрасно.
– Ваша прямолинейность граничит с грубостью.
– А правда вообще неприятная вещь, – холодно произнесла Джудит.
– Попробуйте, хотя бы? Ведь нельзя судить о том, нравится тебе что-то или нет, пока не попробуешь.