Махаяна или «Буддизм великой колесницы» был автобусом для обычных людей, которые не торопятся.
Скорость – не единственное отличие между ними. Мы уже встречались с радикальным разделением религий на те, которые любят образы, и те, которые их ненавидят. Будда их отрицал, но народная религия любит, когда есть, на что посмотреть. А какой образ может быть для буддиста более почитаем, чем сам Будда? Его статуи – зачастую, восхитительно прекрасные – стали основными предметами в буддистских храмах традиции Махаяны. Именно эта форма буддизма попала по Шелковому пути в Китай в I и II веках н. э. Она прижилась и оказала влияние на китайскую религию. И сама подверглась влиянию.
В своем понимании религии китайцы оставались прагматиками. Они не собирались смешивать лучшее из разных традиций, как и не собирались жестко следовать какой-то одной. Поэтому, когда буддизм встретился с даосизмом, каждый из них изменился. Одним из результатов этого стал дзен буддизм – от китайского слова, обозначающего созерцание. Помните, как сложно было познать Дао? Дзен позаимствовал его насмешливый подход.
«Как мне найти умиротворение и избавиться от желаний? Научи меня. Расскажи мне, что священные книги говорят о моей ситуации и как ее избежать.
Выдох… вдох… выдох., вдох.
Что?
Сиди спокойно, очень спокойно… считай свое дыхание: выдох., вдох… выдох… вдох.
Я пришел к тебе со своими проблемами, а ты даешь мне дыхательные упражнения! Мне нужно что-то другое, что-то, чем я смог бы обмануть свой разум.
Ок. Посмотри внимательно на эту маргаритку…
ЧТО?»
Дзен обладает игривостью даосизма, и культуры с преобладающим рационализмом могут многому у него научиться.
Третье течение, возникшее в буддизме, оказало огромное влияние на одну из самых мистических стран на земле. Тантрический буддизм предлагал интенсивную помощь учителя в достижении просветления – и это была именно та форма буддизма, которая прижилась в Тибете. Расположенный с другой стороны Гималаев, с юго-запада от Китая, Тибет является одним из наиболее труднодоступных регионов. Его называют крышей мира, потому что он состоит из высоких гор и необъятной равнины. Его отдаленность способствовала форме буддизма, превратившей всю страну в огромный монастырь. Под предводительством ученых монахов, называемых ламами, тибетцы превратились в народ, сконцентрированный на учении о буддистской духовности.
Тибетские ламы особо выделили одну из буддистских традиций. Когда монах достигал просветления, он мог сдать свой билет в нирвану и добровольно вернуться на Землю как «живой Будда», чтобы помогать другим в достижении спасения. В тибетской традиции некоторым из высших лам было позволено выбирать их собственные реинкарнации. Однако, того, кого они выбирали в качестве наследника, еще нужно было найти. После смерти ламы «охота» за его наследником могла продолжаться несколько лет. После обнаружения оного и прохождения им нескольких испытаний, его провозглашали реинкарнацией ламы и помещали в монастырь. Одна из самых известных линий наследований на сегодня – та, к которой принадлежит далай-лама, чье улыбчивое лицо хорошо известно на Западе со времен его побега из Тибета, в 1950-х захваченного Китаем. Он является 13-м перерождением первого далай-ламы и, возможно, последним. Это не значит, что в Тибете наступают последние дни буддизма. У религии есть способы пережить своих преследователей. Эта наковальня выдержала не один молот. Но, достигнув Китая, буддизм не остановился. Он продолжил свой путь на восток, пока не достиг Японии, где столкнулся с нашей следующей религией, синто.