— Да, — перебил я, — но, похоже, людей ужасает сама мысль о том, что Бог обрекает Свои создания на вечную муку. Ведь это жестоко, разве не так?
— Во-первых, — ответил Карсон, — Библия учит, что за разные грехи полагаются разные наказания, потому я не уверен, что все страдают в равной мере. Во-вторых, если Бог сложит руки и откажется от этого падшего мира, то все плохое, вся низость и жестокость, которая есть в человеке, вырвется на волю — и тогда ад настанет на земле. Мы сами его тут устроим. Если мы допустим мысль о том, что всех грешников следует собрать в одном месте, где они никому не сумеют причинить вреда, кроме как друг другу, — то что мы получим, как не идею ада? В каком-то смысле ад — то, что грешники творят сами для себя, и то, к чему они стремятся, отказываясь от покаяния.
Карсон умолк, и мне показалось, что он закончил; но он произнес еще одну очень важную вещь:
— Библия ясно утверждает, что в конце не просто свершится справедливость, но и все увидят, как она свершится, — и ни один человек не посетует, что с ним обошлись неправедно.
Я ухватился за последнюю фразу:
— Иными словами, в час Суда никто на свете не сможет сказать, что Бог был к нему несправедлив? Все признают, что Бог судит мир и человечество по законам высшей справедливости?
— Это так, — твердо сказал Карсон. — В этом мире мы каждый день сталкиваемся с несправедливостью. Но в Судный День справедливость свершится — и это увидит каждый. Никто не сможет сказать: «Это несправедливо!»
ИИСУС И РАБСТВО
У меня оставался один очень важный вопрос. Я глянул на часы и спросил:
— У вас найдется еще несколько минут?
Карсон уверил, что да, и я заговорил на тему, вызывающую множество споров.
— Если Иисус — Бог, Он должен быть совершенен с точки зрения нравственности. Однако некоторые критики христианства утверждают, что именно здесь Он «не дотягивает» до идеала, поскольку, по их мнению, молчаливо оправдывает такую отвратительную и позорную практику, как рабство. Мортон Смит (Morton Smith) пишет:
«Бессчетное число рабов было у римского государства и у самого императора; рабы были у Иерусалимского Храма; рабы были у первосвященника (один из них во время ареста Иисуса лишился уха); рабы были у всех богатых людей и почти у всех состоятельных. Насколько нам известно, Иисус никогда не выступал против этой практики… Во времена Его юности на территории Палестины и Иордании вспыхивали восстания рабов; будь предводителем такого восстания чудотворец — число восставших, несомненно, увеличилось бы во много крат. Если бы Иисус обличал рабство или обещал свободу, мы бы наверняка знали об этом. Однако об этом не сказано ни слова; следовательно, более чем резонно заключить, что ничего подобного Он не говорил»