А кроме греческих, добавил он, существуют тысячи древних списков Нового Завета на других языках: от восьми до десяти тысяч рукописей латинской «Вульгаты» и около восьми тысяч эфиопских, славянских, армянских списков; в общей сложности — примерно двадцать четыре тысячи манускриптов.
— Так каков же ваш вывод? — спросил я, желая убедиться, что понял его правильно. — Если исходить из количества рукописей и временного разрыва между оригиналом и первой из сохранившихся копий — как выглядит Новый Завет на фоне других знаменитых древних документов?
— Великолепно выглядит, — ответил он. — Можно не сомневаться в точности дошедшего до нас текста, тем более в сравнении с другими документами древности.
Это мнение разделяют выдающиеся ученые из разных стран. Вот что писал покойный Ф. Ф. Брюс, знаменитый профессор Манчестерского университета, автор книги «Новозаветные документы: достоверны ли они?» (“The New Testament Documents: Are They Reliable?”): «Во всей древней литературе не найдется текста, который обладал бы таким объемом достоверных документальных подтверждений, как Новый Завет»[16].
Метцгер уже упоминал имя сэра Фредерика Кениона, бывшего директора Британского музея и автора «Палеографии греческих папирусов» (“Palaeography of Greek Papyri”). По словам Кениона, «такого краткого промежутка между датами создания оригинала и самого раннего из сохранившихся списков, как у Нового Завета, нет ни у одного древнего источника»[17]. Далее он заключает: «Исчезли последние мотивы для сомнений в том, что тексты Библии дошли до нас именно такими, какими были написаны»[18].
Но что можно сказать о разночтениях между рукописями? Ксероксов в те времена не было, тексты переписывались вручную, буква за буквой, слово за словом, строка за строкой, и при этом не обходилось без ошибок. Возникает вопрос: могли ли эти ошибки закрепиться и дойти до наших дней?
РАБОТА НАД ОШИБКАМИ
— Если учесть, что некоторые греческие буквы очень похожи одна на другую, а условия, в которых трудились переписчики, были крайне примитивными, — наверное, ошибки при копировании были неизбежны? — спросил я.
— Вы совершенно правы, — согласился Метцгер.
— А в дошедших до нашего времени рукописях обнаружены буквально десятки тысяч разночтений, так?
— Да, именно так.
— Не следует ли из этого, что им нельзя доверять? — в моем голосе непроизвольно зазвучали обвинительные нотки.
— Нет, сэр. Не следует, — убежденно произнес Метцгер. — Позволю себе напомнить: среди древних переписчиков наверняка были и близорукие, а очки были изобретены только в 1373 году в Венеции. Прибавьте сюда и то, что им приходилось переписывать высохшие манускрипты с отслаивающимися чернилами. Были и другие трудности — например, небрежность некоторых писцов. Так что, хотя в целом переписчикам были свойственны усердие и скрупулезность, в их работу действительно вкрадывались ошибки. Но, — тут же добавил он, — были и факторы, которые нейтрализовали или сглаживали эти ошибки. Допустим, зрительная память писца сыграла с ним дурную шутку, и он перепутал порядок слов. Так вот, в этом ничего страшного нет, поскольку греческий язык, в отличие от английского, — флективный.