ПЕРСТОМ БОЖЬИМ
Отношения Иисуса с другими людьми проливают свет на то, Кем Он Себя считал. Но, по словам Уизерингтона, разобраться в этом нам помогают и Его деяния — в особенности чудеса. Услышав эти слова, я упреждающе поднял руку:
— Не хотите же вы сказать, что раз Он творил чудеса, значит, полагал Себя Богом? Ведь Его ученики вслед за ним тоже творили чудеса, однако вовсе не претендовали на божественность!
— Дело тут не в том, что Он творил чудеса, — ответил Уизерингтон, — а в том, как Он их истолковывал.
— Что вы имеете в виду? — спросил я.
— Иисус говорил: «Если же Я перстом Божиим изгоняю бесов, то, конечно, достигло до вас Царствие Божие». Как это не похоже на других чудотворцев! Какие бы удивительные дела они ни вершили, жизнь продолжала идти своим чередом. Для Иисуса же творимые Им чудеса были знаком приближения Божьего Царства, предзнаменованием того, каким оно будет, это Царство. Вот что отличает Иисуса от всех остальных!
— А можно подробнее? — снова перебил я. — Каким именно образом это Его отличает?
— Иисус считал, что Его чудеса приближают время, какого не бывало прежде, время Божьего царствования над миром. Он рассматривал Себя не просто как Чудотворца, но как Того, в Ком — и посредством Кого — исполнятся Божьи обетования. Что это, если не весьма прозрачно завуалированное объявление о Своей трансцендентности?
Я кивнул — многое для меня прояснилось. Но чтобы лучше понять, Кем мыслил Себя Иисус, я решил обратиться к Его собственным словам:
— Приверженцы Иисуса называли Его «Раввуни», или «Равви», — сказал я. — Не значит ли это, что Он просто учил людей, как и другие мудрецы Его эпохи?
Уизерингтон усмехнулся.
— Видите ли, — сказал он, — Иисус учил по-новому, принципиально иначе, чем другие. Свои речи Он начинал с фразы: «Истинно говорю вам…», что означало: «Я заранее клянусь, что все, о чем вы сейчас услышите, — чистая правда». Никто прежде не слышал о таком; это была подлинная революция в мышлении.
— Почему? — удивился я.
— По законам иудаизма, чтобы подтвердить, что человек говорит правду, требовались два свидетеля. Свидетель Х должен был подтвердить истинность слов свидетеля Y — и наоборот. Иисус же Сам свидетельствует, что Его слова — истина. Он подтверждает Свое учение не чьим-то, а собственным авторитетом. Итак, мы видим Человека, считавшего, что Ему дана власть свыше, причем власть большая, нежели та, которой обладали ветхозаветные пророки. Он верил, что Ему дано не только божественное вдохновение, как царю Давиду, но и божественная власть, а с нею — право говорить от лица Бога.