«Эйнемъ», – сглотнула слюну. Когда я в последний раз ела любимые конфеты?
– Сладкоежка, – ласковый шепот обжигает ухо, – это тебе,– Алексей и шкатулка с конфетами.
– Я не ем шоколад, – упрямо отворачиваюсь.
– Мари, – он укоризненно качает головой, – ты обманываешь будущего мужа.
Сдерживаюсь, мне шестнадцать, но я давно не ребенок.
– Музыка, – мой сухой ответ, Алексей поднимает бровь, и я поясняю: – Мне нужно продолжать игру на фортепиано. Иначе я рискую разочаровать будущего мужа отсутствием столь необходимых для хорошей жены навыков.
– Я подожду, – он гладит меня по щеке, – что такое год?
«Год – это целая жизнь», – ухожу в свою комнату и бездумно стучу по черно-белым клавишам.
Девочка без детства. Девушка без юности. Нищета. Одиночество. Алексей.
Хватит о нём!
Я зло мотнула головой и схватилась за дверную ручку.
Справлюсь. Что-нибудь придумаю. Найду деньги на высшие курсы, стану юристом и смогу обеспечить себе достойное существование.
Суфражистка Шувалова. Смешно. Но лучше уж так, чем …
Во всяком случае, мне не приходится тратиться на жилплощадь. Вряд ли бы я смогла ютиться в тесной каморке стоимостью двенадцать рублей, а квартира, подобная моей, стоит не меньше двадцати пяти. Деньги. Почему все упирается в них?
– Маша! – кто-то окрикнул меня.
– Да? – я повернула голову, губы улыбнулись сами. Петя одним своим присутствием рядом повышал мне настроение.
Невысокий и чуть полноватый неунывающий балагур. Таким был господин Чернышов. Он не стал ходить вокруг да около, сразу заявив:
– У меня к тебе два дела! – он лихо закрутил ус, и я хохотнула. Мне так нравилась эта его привычка! Словно гусар из прошлого века.
– Каких? – мы вошли в большой кабинет.
Я взяла маленький табурет, подошла к одному из стеллажей, встала на свою подставку и безошибочно нашла то, что искала.
– Аро, – Арс, – Арсентьев! – вытянула из папки нужный мне лист. – Святые угодники! – поморщилась. – Петя, ты только посмотри на это лицо!
– Да, – Петр Николаевич бросил острый взгляд на портрет. – Из этих?
– Ага, – согласилась я, – всё угомониться не могут, революционеры, – зло поджала губы.
– А куда ты его? – он подал мне руку, помогая спуститься с табурета.
– В розыскную ведомость.
Мой помощник понятливо кивнул, и я продолжила:
– В воскресенье Пасха, потом гуляния. Отдам сегодня, чтобы точно не пропустить. Так что у тебя за дело?
Я снова посмотрела на фото преступника. Неухоженные волосы, глубоко посаженные глаза. Огромный нос. Да уж, кого только не встретишь в моей картотеке. Это еще не самый жуткий экземпляр.
– А, – Петя почесал голову, – точно, дело. Ну, первое дело – тебя звал Андрей Аркадьевич.