— Я Антоний, он Радон. И целовала ты меня! Разве ты не видишь этого, Маша? Иди ко мне, не слушай его…
Маша, если и не сходила с ума, то была на грани истерики, вглядывалась то в одного, то в другого, ища хотя бы тень отличия, и не находя, напряженно искала в себе то чувство, которое указало бы ей верное решение.
Между тем в лесу совсем рассвело, тусклый осенний свет сочился через темные стволы деревьев, редкие голоса птиц прознали тающую ночную тишь.
— Я выберусь из леса сама, никого из вас с собой не возьму, — приняла решение Маша, решительно выйдя на извилистую лесную тропу, неведомо куда тянувшуюся. — Не ходите за мной, — боязливо оглядывалась она на двух Антониев. — Раз вы так, я эдак. Выйду куда-нибудь все равно, а если звери съедят, поделом мне. Не надо было с нечистью дружбу водить…
Она, укутавшись в волчью шубу, пошла по тропинке, иногда спотыкаясь о почки и обходя ухабы, полные дождевой воды. За ней двинулись и Антоний с Радоном, ходить пешком по лесу было для них не впервой, каждый куст перед ними кланялся, каждое деревце расступалось. Шли молча, прислушиваясь к шорохам и шагам Маши, которая уходила все дальше, вглубь леса. Мелькали бесчисленные стволы деревьев, становясь все плотнее друг ка другу.
— Маша, вернись! Не ходи туда, там болото! — один из парней бросился к девушке. — Давай вернемся к машине, там все решим…
— Не ходи с ним, Маша, — твердил второй. — Он обманщик…
В голову Маше пришло, что тот, который говорил о болоте, и был настоящий Антоний, но сил повернуть назад уже не было; уставшие ноги подкашивались, голова шла кругом, мысли путались, а сердце, казалось, билось все реже. Антоний, Антоний, папа, папа, где же вы?! Спасите, помогите выбраться! В конце концов девушка упала плашмя на зеленый мох, и ее тут же окружила стая волков.
Звери были крупные, с крепкими лапами и огромными пастями, приоткрытыми от быстрого бега. Стая прибежала издалека, бежала долго, не жалея сил, видно, спешили куда-то. Сколько точно их было Антоний не понял, они кружили с опущенными мордами, страшно перебирая лапами опавшую листву, и этот их хоровод казался бесконечным.
Один из волков уткнулся носом в волосы Маши, обнюхал их и ощетинился, видя, что девушка привела за собой ведьмака, того самого…
— Расул, оставь девушку! Она моя! — выкрикнул Антоний, и вдруг понял, что его двойник был лишь его зеркальным отражением, безличным и повторяющим за ним все слова и движения. — Не смей трогать ее, с тобой случится то же, что и с Аланом!
Волк поднял тяжелую голову с настороженно заостренными ушами и лязгнул зубами, в его черных глазах ничего, кроме жгучей мести оборотня, не мелькало. Ведьмак убил его собрата, переспал с его женой, чем не повод для мести? Эта девушка Маша такая сладкая, такая беленькая, что у оборотня потекли слюни. Почему бы не сделать ее обращенной? Давно в их полку не прибывало, тем паче красивых девушек из приличной семьи. Последнее обращение было лет пять назад, в оборотни попросился очередной молодец из ОПГ, желающий вместе с силой волка получить убежище на случай полицейской облавы.