Отчего-то у Настасьи появилась надежда, что в ее чреве успела зародиться новая жизнь. Вот вернется Всеволод, и она его обрадует. И услужливое воображение тут же подсовывало образ, как муж подхватывает ее на руки, расцеловывает в обе щеки, радостно заглядывает в очи. И тем сильнее было разочарование, когда стало ясно, что ничего не случилось, что княгиня по-прежнему пуста, и двух страстных ночей им не хватило. «А вдруг я и вовсе бесплодна? Не только байстрючка, но еще и это…»
Фекла рассмеялась от души, утирая набежавшую слезу, когда Настасья, краснея, поделилась с ней терзающими ее опасениями:
— Да некоторые по десять лет на коленях стоят, чтобы Бог дитя послал, а тебе, княгиня, прямо все сразу подавай. Уж больно вы, молодые, торопливые.
Все так, все складно, но очередной страх все же засел мелким червячком в глубине сознания. Еще один, к тем страхам, что подолгу не давали уснуть по ночам. А ведь какой жизнерадостной хохотушкой Настасья была дома, как могла утешить любого из братцев, да и сама никогда долго не печалилась, просто не умела… а теперь научилась. «Ты только вернись, любушка, и я очнусь, стану прежней. Вам всем от меня тепло будет, что зимой от печки», — шептала она куда-то в глубину беззвездного неба.
Дни бежали по кругу, повторяясь. Одно радовало, что и враги затихли, никак не проявляясь. Княгиня ходила молиться в город в Успенский храм, таская с собой Прасковью, и иногда Ивашку. Надо было показать людям, что хоть князя и нет, его семья готова служить Дмитрову. Перед выходом из дому, Настасья залазила в ларец и срезала с очелья или оплечья то бусину, то серебряную пряжку, щедро раздавая на паперти милостыню помолиться за здравие князя. Всеволод не взял приданое, так Настасья все равно пустит ненужные богатства на помощь любимому.
Всякий раз, садясь за трапезу, княгиня испытывала неприятный холодок. Конечно, можно отослать всех старых стряпух, принимать еду только из рук своих челядинок, но поможет ли это? Ведь при желании яд могут подсыпать и в еду, приготовленную Ненилой, пропитать одежду, гребень, да как угодно! Мало ли способов свести на тот свет неугодную княгиню?! Не выгонять же всех старых холопок, да и кем их заменить? Набрать новых на торгу, так, где уверенность, что неведомый враг не подсунет своих баб? Только город всполошишь. Настасье оставалось молиться.
Зима пришла внезапно, подкралась незаметно и навалилась всей снежной щедростью и морозной суровостью. Снег переметал улицы, засыпал дороги. С тревогой молодая княгиня поднималась на забороло, чтобы посмотреть, насколько замело поля. «А как там Всеволод, добрались ли?» Настасья понятия не имела, сколько времени составляет дорога к татарам, об окружающем мире у нее были самые смутные представления: где-то на юге есть старый стольный град Киев, а через море великий Царьград, а еще дальше Святая Земля. Море представлялось огромной рекой во время весеннего половодья, по которой сновали лобастые струги и шустрые ладьи. А где живут цари поганых? Далеко ли? Фекла тоже не знала. А больше и спросить было не у кого, не к Домогосту же идти?