– Честно? – понизил голос, чтобы никто не узнал его страшной тайны. – Иногда ее побаиваюсь, – разоткровенничался.
Максим подался вперед и тоже зашептал:
– И я, – и оба закатились безудержным смехом.
Похоже, эти два пьяных идиота совсем не соображали, что несут.
– Я, между прочим, здесь и все слышу, – обратила на себя внимание. – Может, уже хватит обсуждать меня? – но вопрос прозвучал в пустоту, и нелепая беседа превратилась в болтовню двух подружек.
– А знаешь, что ей нужно? – секретничал Сашка. – Что поможет исправить ее характер?
– Что? – притих Максим, полный внимания, дабы не упустить ни одного слова.
– Ей нужен мужик, – с деловым видом постановил мой безмозглый “брат”, – чтобы хорошенько ее…
– Саш, прекрати! – не желала слушать подробностей, какими образом, по его мнению, меня нужно усмирять. В конце концов, я не спесивая кобыла.
Но этот пьянчужка уже успел заручиться поддержкой Максима, который незамедлительно встал на защиту собутыльника:
– Не затыкай рот моему шурину, он дельные вещи говорит.
Я им прислуживаю, точно официант в ресторане, а они нагло сплетничают и высмеивают меня. Алкаши несчастные! А Сашка еще и предатель!
– Идите вы оба в баню! – сдалась я. Пока они не протрезвеют, даже не собиралась с ними разговаривать. Трезвый пьяного не поймет, говорила бабушка.
– Точно! В баню! – раздалось на весь дом. Бодренький Виктор Васильевич поднялся с места, воодушевленный моим предложением.
– Сейчас растопим, – подхватил Сергей, потирая ладоши, – попаримся как следует.
– Ребятки, давайте-ка с нами, – свекр решил и парней приобщать к своей традиции.
Я боялась, если они встанут, тот тут же рухнут, не в состоянии стоять на ногах. Но два теперь уже друга в обнимку зашагали змейкой к выходу. Оставалось надеяться, что в бане они хоть немного протрезвеют.
Так пьяная компания покинула дом и отправилась заниматься “банными делами”. Я надеялась, что старшее поколение (Сергей и Виктор Васильевич), остававшееся в достаточно ясном уме, проследит за ушедшими в отрыв “ребятками”. Но даже если кто-то из них схлопочет в нос или расшибет лоб о дверной косяк, я не сильно расстроюсь. Пить надо меньше!
Вера, от которой и раньше было мало пользы, сделала печальное лицо и, жалуясь на усталость и необходимость отдохнуть перед поздним застольем, увильнула от готовки.
Меня же домашние хлопоты странным образом успокаивали. Своего рода медитация: повторяешь механические движения и особенно не задумываешься. Всегда нравилось готовить, поэтому я не ощущала себя угнетенной и принужденной выполнять унизительные для некоторых “женские обязанности”.