Однако если бы Эдвард знал, чем его идея закончится, – он бы с преогромным удовольствием сам сжег картину…
В столице она висела над изножьем кровати – и за сутки Эдвард смотрел на нее раз пятнадцать, не меньше. Она даровала успокоение перед сном и энергию и позитив перед работой.
Труд айсайца-умиротворителя по сути больше напоминал отпуск. Вот типичное расписание Эдварда – одного из лучших умиротворителей «Айсы» в Восточной Европе.
Ночи он проводил в клубе, хлестал коктейли и сочинял стихотворение о Наташе. Подцеплял симпатичную девушку, приводил ее в отель, развлекался с ней – а потом дрых до обеда. Весь следующий день они колесили по городу, шопились и всячески отрывались. Попутно Эдвард резал нити. В общем, все точно так же, как в городе N, за исключением того, что Томас оставался в номере и заботился о сферах.
Обычно одной женщины Эдварду хватало на два-три дня. Затем он ее убивал, отдыхал денек в одиночестве – а потом находил новую.
Эдвард был плох в создании крепких связей. Изначально, при знакомстве, он никогда не хотел убивать – но в итоге всегда губил по двум причинам…
Первая – когда понимал, что начинает что-то к девушке чувствовать. Хотя бы даже привязанность или симпатию. Его пугало, что он может испытать нечто к какой-то «вагине».
Вторая – что он нарассказал о себе столько, что ему становилось слишком страшно узнать, что слушательница на самом деле о нем думает. Эдварду было плевать на мнение общества, но он чрезвычайно зависим от оценок даже минимально близких ему людей. Он считал, что только поняв человека, мы вправе его осудить, – и он очень опасался этого осуждения.
Всю свою жизнь Эдвард боялся близости – но при этом настойчиво ее искал.
Томасу он не мог выложить о себе все. Во-первых, Томас многого и не ухватил бы – он дурачина. А во-вторых, и это главное, с Томасом потом жить и работать – и как тогда ему смотреть в глаза?
Томас глядел на Эдварда с восхищением – и любой его косяк воспринимал как достоинство. Он признал и зауважал Эдварда с первого мига их знакомства – и это основная причина, почему Эд позвал его в напарники и почему их отношения очень медленно, но продолжали крепнуть.
А вот в разговоре с девушкой Эдвард мог сразу и полностью раскрыть душу – как перед самим Господом Богом. Он чувствовал огромное удовольствие и раскрепощение, когда высказывал вслух потаенное и сокровенное, жгучие обиды и претензии к миру.
В такие моменты где-то на закорках сознания Эдвард всегда понимал, что знания о нем девушка унесет с собой в могилу… Потому и рассказывал.