— Да разве есть такой революционер, который бы не преклонялся перед памятью казненных? — заволновался Точисский. — Гибли прекрасные борцы, а цари как восседали на троне, так и поныне восседают. Идея должна опираться на реальную силу, а ею будет рабочее сословие. Вспомните стачку ореховозуевцев.
— Морозовскую? — рассмеялся чубатый студент. — У нее один конец, как и крестьянским восстаниям.
— Не отрицаю, подавили, но какая организованность! А если по всему государству российскому поднимутся разом пролетарии, представляете? Прочитайте «Манифест Коммунистической партии».
— Читали и имеем свое суждение! Курсистка метнула на Павла сердитый взгляд.
— Почему вы здесь, если вас не устраивает наша идея?
— Могу уйти.
— Извольте, мы вздохнем облегченно!
Точисский резко повернулся, не прощаясь, покинул гостиную. Уже по дороге вспомнил: книгу-то «Наши разногласия» он впопыхах так и не отдал Богомазову, несет с собой. Рассмеялся. Ну да она им, народовольцам, не нужна. Небось выбросят в гневе.
А дома, положив книгу на стол, сказал Лазареву:
— На собрании народовольцев побывал. Как видишь, не без пользы. Там, Дмитрий, говорили о Благоеве. Будто он организовал среди петербургских рабочих кружки и едет пропаганду идей социализма. Мы должны с ним ознакомиться и, если он примет нашу помощь, работать ним.
— А как ты его отыщешь?
— Говорили, будто он студент университета.
С того дня минуло больше недели. О стычке с народовольцами Павел вспоминал с улыбкой. Пожалуй, еще немного — и вытолкали бы взашей. Наверное, после его ухода Богомазову тоже досталось: зачем, дескать, привел марксиста?
Иван появился в воскресный день, когда Точисский и Лазарев обедали. Пригласили к столу. Иван скинул пиджак, повесил на спинку стула. Усаживаясь, глянул на Павла насмешливо.
— Книжечку-то унесли.
— Без умысла. Ваши-то не отличаются гостеприимством.
— Вы тоже хороши. Петух задиристый. Видели, народ на Плеханова обозлен, а вы масла в огонь подлили. Однако книжечку вам дарю. Могу отдать и «Социализм и политическая борьба». Мне она ни к чему. — Иван повернулся, вытащил из внутреннего кармана пиджака книжку, протянул Точисскому. — Вы мне понравились, умеете драться. Поэтому и пришел сегодня к вам. Знаете, о чем я подумал в тот день? Драться нам надо вместе против общего врага, самодержавия, а не между собой. Ведь мы, члены группы народовольцев, не признаем, как и марксисты, существующий строй и решительно выступаем против него.
— Да, вы правы, Иван, цель у нас одна, но средства борьбы разные. У вас, народовольцев, благородные порывы, но метод, которым вы хотите преобразовать Россию, неприемлем. Разве поражения вам это еще не доказали?