Вернувшись домой, убедилась — обыска у нее не было, и успокоилась, отнеся свое смятение на счет сорвавшейся поездки.
Переправив книги к Даниловой, Дмитрий расстался с Людвигом. Теперь можно и к себе.
Первые волнения улеглись, и Лазарев даже подумал: не померещилось ли все Павлу? Дмитрий распахнул дверь и замер. Жандармы! Они рылись в вещах. Холеный, одутловатый ротмистр увидел его, обрадовался, как родному человеку:
— Прошу! Будем знакомы. Ротмистр Терещенко. И живо улыбнулся.
Жандармы усердствовали. На столе высилась стопка книг.
— Литературу недозволенную почитываем, социализм проповедуем? — Ротмистр положил руку на стопку. — Мы вас давненько дожидаемся, с самого утра. Устали и, признайтесь, проголодались. А где ваш товарищ? Не поранились, прыгая с поезда? Может, ответите, куда путь держали, не на сходку ли?
Ротмистр показал тетрадь Павла, полистал:
— Мда-а, крамолой попахивает. Не поясните? Лазарев промолчал.
— Не желаете? Воля ваша. Ай-яй, дети почтенных родителей в революцию играют. Против своего же дворянского сословия выступают. Сты-ыдно!
Дмитрий слушал плохо. Удалось ли Точисскому сообщить о провале товарищам? Самое лучшее, если бы Павел скрылся из Петербурга. Уехал бы в Москву или еще куда…
Дмитрий хотел встать, но ротмистр знаком велел сидеть.
— Не суетитесь, господин Лазарев, не суетитесь. Спешить вам некуда, обыск закончен, — и иронически усмехнулся. — Вы лучше скажите, где ваш друг, господин Точисский? Может, он отказался покинуть поезд? Однако, смею вас заверить, ему не избежать ареста. Явится на квартиру, а мы его здесь поджидаем, и трах-бах, пряменько в тюрьму, в камеру-с.
Везти в Петербург согласился хозяин избы. Они расселись в больших дровнях, устланных сеном, ехали долго. Переговаривались тихо, чтобы мужик не слышал.
Когда Точисский появился в избе, весь запорошенный снегом, усталый и встревоженный, всем стало ясно: провал. Совещались коротко, условились связь поддерживать через Данилову и Аркадакскую, если те вне подозрений.
— Друзья, пришло время испытаний для нашего «Товарищества», но, что бы ни случилось, нам необходимо сохранить кружки рабочих. Они будущее российской социал-демократии. Кружки должны работать, если даже арестуют центральную группу. Мы многого достигли, главное — подготовили пропагандистов из рабочих, опытных социал-демократов, и они продолжат начатое нами, — сказал перед отъездом Павел, понимая, что трудно предсказать, когда придется вот так собраться и придется ли.
Темнело. Лошадка трусила по плохо накатанной дороге, и дровни резали снег широкими полозьями. Он шуршал, поскрипывал. Иногда кто-нибудь из молодых людей, насквозь продрогнув, выпрыгивал, бежал рядом.