Принесли обед, миску пустых щей и ложку каши, приправленную прогорклым маслом, и такой же, как утром, ломоть черствого хлеба.
К вечеру появился новый надзиратель. Он редко заглядывал к Павлу, не делал ему замечаний.
Прошел первый день в тюрьме.
Неделю Точисский оставался без прогулок и его никуда не вызывали.
— К следователю!
Длинной железной галереей Точисского вели вдоль закрытых камер. Им не было конца. Высокие решетчатые перила в рост человека ограждали галерею, а там, внизу, тоже камеры.
Надзиратель подвел Павла к конторе. Здесь рядом еще дверь. Стражник постучал и, получив разрешение, впустил Точисского в кабинет. Яркий свет ударил через чистые оконные стекла. Павел осмотрелся. За письменным столом едва виднелись плечи и круглая плешивая голова следователя. Он смотрел на Точисского усталыми глазами и молчал.
Не дожидаясь приглашения, Павел подвинул стул. Следователь встрепенулся, раскрыл папку:
— Как самочувствие, господин Точисский?
— Справляться о здоровье, господин следователь, когда в камере лютый холод и стены мокрые, как в погребе, — издевательство.
— Тюрьма есть тюрьма, — ответил тот философски.
— Почему меня лишили прогулок и книг? Я буду жаловаться на администрацию тюрьмы.
Следователю скучно, он зевнул, прикрыл рот ладошкой:
— Прогулки мы вам дадим, а книги, извините за строгость.
— Уж куда строже,
— Я рад, вы меня поняли. Смею напомнить, чистосердечное признание облегчит вашу участь. К вам, господин Точисский, несколько вопросов, извольте ответить.
— Насколько возможно.
— Гм! Скажите, чьи недозволенные цензурой книги обнаружены у вас в квартире? Ваш товарищ, Лазарев, утверждает, что его.
— Господин следователь, Лазарев так ответить не мог. Вы имеете в виду книги Маркса и Плеханова, не так-ли? Данная литература принадлежит мне.
— Так и запишем, недозволенные книги — собственность господ Точисского и Лазарева, поскольку каждый в отдельности признался в этом. На каких фабриках и заводах вы занимались противоправительственной пропагандой?
— У вас имеются такие данные? Прошу предъявить. Точисский понял: следователь не располагает точными сведениями.
— Прошу задавать мне вопросы по существу, господин следователь.
Тот нахмурился.
— Когда потребуется, предъявим. Назовем и сообщников. Кстати, кто пользовался вашими книгами? Судя по грязным страницам, их листали пальцы рабочих.
Павел усмехнулся.
— Я и мой товарищ Лазарев хотя и дворянского происхождения, но кормимся своим трудом, руки у нас, как видите, — Павел даже вытянул перед ним ладони, — рабочие… Книги наши, и мы их листали.