В тюремной карете их привезли на Шпалерную, в дом предварительного заключения и поместили в общей камере, где содержались еще три человека, как оказалось, народники. Их ссылали в Мезень за хранение бомб. Два студента и гимназист, совсем мальчик, с горящими глазами и бледным румянцем на щеках. Кашляя, он подносил платок к губам, и Павел заметил на нем темные, будто ржавые, пятна. Было ясно — в мезеньской глухомани окончится жизненный путь гимназиста-революционера, и Точисскому по-настоящему становилось его жаль. Гимназист весь вечер задирал Павла. Он совершенно не знал Маркса, о марксизме судил понаслышке, зато о терроре говорил с жаром, доказывая преимущество его перед всеми другими формами борьбы с царизмом.
Точисский не вступал с ним в спор, жалел. На вопрос гимназиста, читал ли Павел книгу Степняка «Подпольная Россия», Точисский и ответить не успел, а юноша запальчиво продолжал:
— Нет, вижу, нет! Да и откуда? Ведь вы не владеете итальянским, а она издана в Милане. Я знаком с этой прекрасной книгой. Если попадется в русском переводе, прочитайте непременно, и вы поймете, где ваше истинное призвание…
Народников увезли ночью. Никто в камере не уснул до утра. Ни в тюрьме, ни позже, в ссылках, не будет Точисскому так горько, как при прощании с гимназистом.
В доме предварительного заключения арестованные не задерживались, двое-трое суток — и на этап. Здесь режим, не то что в тюрьме. На свидания большого запрета нет, и дежурные полицейские к разговорам родственников с заключенными не прислушивались, особенно к тем, кто назначен в пересылку. Известное дело, прощаются.
Павла и Дмитрия по-прежнему навещали только сестры. Хотя дело и закончилось, Точисский считал — не исключено, что охранка продолжает наблюдение за ними, появление новых людей на свиданиях ее заинтересует, начнется слежка, которая может привести к провалу «Товарищества».
Легкий из черной кожи баул, с которым три года назад покинул Екатеринбург и ступил на перрон санкт-петербургского вокзала, а в бауле все вещи и книги в дорогу.
Местожительством определен город Житомир. «Определен»… Не сам выбрал. Что за город, только и известно Павлу о нем, что на Украине, за Киевом.
А есть ли в Киеве организация социал-демократов, или они разобщены…
Павел подошел к окну, поднял голову. Пасмурное небо сыпало дождем, плакали стекла. Скоро полностью сойдет снег и тронется Нева, подумал Точисский, но они с Дмитрием уже будут далеко от Петербурга…
Павла ввели в кабинет ротмистра. Терещенко сидел за столом, откинувшись на спинку стула, и внимательно смотрел на Точисского.