— И с чего бы тебе мне помогать?
— Потому что я тогда еще не решил, как с тобой поквитаться. Это было мое право, а уж никак не Мэри.
— И как? Поквитался? — спрашиваю, глядя на Норта в упор.
— Да, — отвечает он просто.
«Пожалуйста. Сейчас ты мне нужен больше, чем когда-либо. Где ты? Ты уже не успеешь…»
Этот короткий отчаянный, полный безысходности звонок запомнился мне дословно. Кем надо быть, чтобы проигнорировать такое? Существует ли хоть один шанс, что Норт Фейрстах вынашивал план мести целый год, прежде чем бросить меня в критический момент? Почему я звонила именно ему? Что он для меня значит? Как вынудил меня дойти до такой мольбы?
«…ты мне нужен больше, чем когда-либо. Где ты? Ты уже не успеешь…»
«…ты уже не успеешь…»
Дворники сбрасывают со стекла темную массу воды, и внезапно на меня накатывает такой страх, какого я не испытывала еще ни разу в жизни. Предчувствие близкой беды, неизбежной, неотвратимой. Я в смертельной опасности. И я сама в этом виновата. Глаза широко распахнуты от ужаса, вести машину по такому дождю невозможно. Меня мог спасти звонок, но Норт не взял трубку. Дворники скидывают со стекла темную массу воды. Дождь все портит.
— Тиффани?
Собственное имя разрывает воспоминание, и я не знаю, благодарна за это или нет. В салоне не осталось воздуха, зрение сузилось до одной точки впереди. Я наощупь нахожу стеклоподъемник и опускаю стекло до упора. В машину врывается ветер, ледяные струи дождя хлещут мне на колени — это отрезвляет.
Я больше не там! Я здесь. Я живая.
— Тиффани! — раз в пятый повторяет Норт. — Я остановлю машину, если не ответишь сейчас же.
— Я здесь, — отвечаю невпопад больше себе, чем ему.
— У тебя панические атаки, — это звучит раздраженно, но с ноткой беспокойства.
Скажи спасибо, что меня на этот раз не стошнило в твоей машине, Капитан Очевидность.
Кажется, Норт пытается со мной заговорить еще несколько раз, но я отвечаю или односложно, или никак. Этот кошмарный флэшбек дал мне одно знание: перед падением я была в машине одна — не со Стефаном, не с кем-то другим.
— Подожди за дверью, — требую я, открывая ключом дверь своего номера. Уже не стесняясь, достаю из кармана нож.
— Давай я зайду первым, — предлагает Норт, правильно оценивая уровень моей тревожности.
— Нет.
Я бы, может, и согласилась, не оставь я на кровати милую сердцу сценку растерзанного сарафана. Для Стефана, который обломал мне все планы! И теперь я жалею. Следует убрать все до того, как в номер войдет Норт. Мне совсем не хочется впускать этого парня в душу еще глубже: судя по записи голосовой почты, он и так забрался непозволительно далеко.