Его пальцы снова прошлись по шее, руке и медленно, но уверенно скользнули по спине.
Елена вздрогнула, удивляясь реакции тела на невинные прикосновения, и не смогла побороть искушение, когда его губы коснулись ее губ.
В этом поцелуе не было страсти, скорее попытка попробовать и оценить, но он зажег Елену за одно мгновение.
«Нельзя! Нельзя!»
Но очень хочется. Так, что набухла грудь, а внизу живота сладко ноет. И эта его ладонь на спине – большая, обжигающая даже через блузку.
Он лизнул ее губы языком, заставляя рот приоткрыться и тут же ворвался, словно ураган, дикий и необузданный.
Елена неосознанно обхватила его плечи, понимая, что еще немного – и она зайдет слишком далеко. Нельзя. Так нельзя.
Но от поцелуя кружило голову, отметая напрочь все нормы морали. Тело стремилось к мужчине, требуя ласки, огня.
Не сдержала тихий стон, и это завело его еще больше. Поцелуй превратился в головокружительный танец страсти, в голове тут же возникла картина, как они занимаются сексом прямо тут, на столе.
Собрала в кулак всю волю, отстранилась, уперев дрожащие ладони в его грудь.
– Григорий Викторович, – прохрипела умоляюще, – если вы меня хоть немного уважаете, вы больше ко мне не прикоснетесь…
Все правильно. Правильно! Но почему же звучит как приговор?
Не смогла поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза, боялась увидеть в них злобу и недовольство. С сожалением провожала его руку со своей спины, где на месте прикосновения тут же заломило холодом.
– Простите, – Григорий сделал шаг назад, пытаясь поймать ее взгляд. – Не трону больше.
– Мне пора домой.
– Я плохой хозяин.
Все же посмотрела. Не злоба. Тоска.
– Это я плохая гостья…
Что-то произошло. Антон это понял сразу, как отец посадил Елену в машину и велел водителю отвезти ее домой. Он сразу сник, улетел в свои мысли и почти не реагировал на шутки подвыпившей компании. А потом стал пить. Одну за другой опрокидывал рюмки, но хмель его не брал.
И когда гости разошлись, Антон первым делом пошел смотреть камеры видеонаблюдения.
– Что ты делаешь? – Инга устало зевнула, села к нему на колени.
– Хочу понять, почему мой отец так упрямо пытался напиться.
– Может, она его обидела?
– Не похоже на простую обиду. Так… Вот.
Антон внимательно смотрел на экран. Вот отец подходит к Елене, трогает ее спину. Она оборачивается. Медленно, словно готовится дать отпор, но теряется и замирает, разрешает к себе прикасаться.
– Ого, – Инга широко улыбнулась, – да тут такие страсти!
– Сейчас будет мочилово, – вздыхает Антон, когда отец склоняется к ее губам. – Понятно все.