Подвыпившие дамы запросили пострелять – для этого у егеря был предусмотрен отдельный угол во дворе. Все продумано – мишени, освещение в темное время суток. Дамам выдали один травматический пистолет на всех, и Бродский вызвался контролировать опасное развлечение. Дамы смешно корчили личики, визжали и зажмуривались. Бродский перезаряжал обоймы и хвалил каждый выстрел, хотя ни одна пуля не попала в мишень – пустые жестяные банки. Елена все это время держалась в сторонке, Григорий заметил, что она не выпивала вместе со всеми, дремала у мужа на плече.
– Иди, – Илья положил перед Еленой пистолет, когда дамы наигрались.
– Да ну, – Елена сморщила носик, – устала я что-то.
– Скоро домой поедем, иди, развлекись немножко.
Привычно. Он так бы описал то, как Елена взяла в руки оружие. Обычный травмат, грохота больше, чем ударной силы. В других руках он смотрелся смешной игрушкой, раззадоренные дамы больше развлекались, чем пытались стрелять. Здесь Григорий увидел иное отношение – Елена точно знала, что держит в руках и, по-видимому, умела с этим обращаться.
Встала напротив мишеней – далековато. Ноги на ширине плеч, прямая спина, вытянутые руки не дрожат, взгляд сосредоточен. Выглядела она очень сексуально. Есть люди, которым идет оружие. Так вот ей шло. Хрупкая, нежная, но вместе с тем опасная. Григорий невольно облизал губы и тут же наткнулся на суровый взгляд Ожигова. А нечего было пускать ее на стрельбище, знал же, как она будет смотреться.
Первый выстрел – и сразу в цель. Второй и третий. Над столом полиции рокотом прошелся одобрительный рев. Григорий видел, как все это ей нравится, как возбужденно блестят ее глаза.
– Огонь баба! – выдохнул Антон, Григорий согласился, кивнул.
Сейчас хотелось встать, подойти к ней со спины, дотронуться до ее ладоней и сделать выстрел – вместе с ней. Почувствовать, как отзовется ее тело на отдачу оружия, как она прижмется к нему, расслабиться в его руках…
Это было похоже на наваждение – нестерпимое желание дотронуться до желанного тела. Пока Бродский не вложил в ее руки ружье.
– Вот что делают? – возмутился Антон. – Без плеча же останется…
Слишком тяжелое, громоздкое, в разы опаснее любого травмата. Григорий с тревогой посмотрел на Илью – тот лишь усмехнулся. Он серьезно? Позволит ей сделать выстрел?
Правильная осанка. Правильно приклад прижат к предплечью. Все правильно, но также нельзя!
Первый выстрел – и промах. Постояла немного, прицеливаясь, со второго раза попала в банку, под одобрительный ор положила оружие на стол, потерла ушибленное плечо. Ожигов тут же схватил ее, усадил на колени и поцеловал. Как хозяин, владелец, единственный, кто может ею обладать. Посмотрел на Григория, недвусмысленно положил ладонь на дуло ружья.