- А мять чужие спины – это прям мечта!
- Ну почему сразу спины?! На теле мужчины достаточно зон удовольствия. Подрастешь, папа тебе расскажет.
- Женева! – громыхнул отец, а малышка словно очнулась.
Заговорилась ты девочка, явно позабыв о том, кто сидит рядом с тобой.
- Ты чересчур болтлива! – я заметил, как его рука сильно сжала тонкое запястье. Наверняка, останутся следы.
Странные чувства смешались в горький коктейль.
Было абсолютно противно, что на моих глазах девчонке делают больно, а еще, что отец как будто защищал меня от этого желторотого птенчика. Будто ее легкомысленное издевательство действительно могло обидеть меня.
Неприятно.
Ведь таким образом, отец напоминает всем окружающим и в частности мне, что я в этом доме его ребенок.
Унизительно.
Я взрослый мужчина.
И с любой маленькой девчонкой способен справиться самостоятельно.
- Все нормаль, пап, - но отец продолжал сжимать ее запястье.
Даже Римма Семеновна притихла.
- Иди к себе, Женева. Я вижу, что ты наелась, - кивнул он на ее пустую тарелку. Когда она успела все съесть?
- Спасибо за вкусный обед, Римма Семеновна. Извини, Егор. Я не хотела грубить. – без былого веселья произнесла Ева сухим тоном.
Огромная мужская рука разжалась. Ева торопливо дернулась из-за стола, отчего на лице возникла странная гримаса то ли отвращения, то ли боли. Замедлившись, девчонка покинула кухню.
Дальнейший обед проходил в странной атмосфере некой угнетенности.
Поев, отец уехал на работу, Римма Семеновна принялась хлопотать по хозяйству, отказавшись от моей помощи. Евы нигде не было видно. На ужин она тоже не явилась.
Я слонялся по дому и почему-то не мог найти себе места. Укладываясь спать, с ужасом прислушивался к звукам за стеной, боясь распознать девичьи томные стоны или другие звуки, свидетельствующие об их супружеской близости.
Так и уснул, вслушиваясь в звенящую тишину, нарушаемую лишь периодическим лаем соседского пса.
На следующий день я проснулся только к полудню. Сказались долгая дорога и хронический студенческий недосып. Да и отсутствие шума непрерывного потока автомобилей за окном и назойливого света надоедливых фонарей положительно сказывались на продолжительности сна.
А еще стресс, да.
Открыл окно и выглянул во двор.
Никого.
Пекло.
На небе ни облачка.
Спускаюсь вниз. Тишина, как в склепе.
Куда подевались-то все?
Ладно, отец, ясное дело, на таможне. Но где моя непоседливая Семеновна? Где эта Ева, в конце концов?
На кухонном столе нахожу записку. Семеновна уехала на рынок, заботливо приготовив для нас с Женевой завтрак – кастрюлька с рисовой молочной кашей. Но, судя по нетронутой еде, Ева еще не спускалась.