Неужели все еще спит принцесса?
Хотя, зачем рано вставать ей, беззаботной маленькой птичке, нагло заселившейся в чужое гнездо, словно подкинутый кукушонок.
Навернул тарелочку почти остывшей, пахнувшей детством каши и решил, что пора будить спящую красавицу.
Для этого как нельзя лучше подойдет моя любимая стереосистема.
Выкрутил динамик на полную мощность, и, с предвкушением и каким-то немного садистским восторгом нажал на плей. В тот же миг окна задрожали, сотрясаемые тяжелыми басами качественного отечественного рока.
Прочь, все, вниз,
во вне из коридоров,
В свет дня для
твоей же пользы,
Но не я
кровью потчевал волка!
Вот и живи, хочешь?
Но без меня!
Мне нет дела кто ты –
Я дым без огня!
Танец вечных истин,
правда твоя -
Кто-то верит им но,
только не я!
…
Лед-жесть и ветер в настенных часах
Расплескал весь смысл в разлитых слезах.
Я не хочу есть и пить твоё вино.
Я знаю, ты здесь есть, но мне уже всё равно.
(Animal ДжаZ - Лед (Жесть))
Колонки бешено орали. Стекла в ужасе дрожали. Голова моя качалась в такт. Ева спала.
Хотя, хрен ее знает.
Так и не вышла.
Трек сменялся треком, стереосистема ревела, как раненый дикий носорог, а принцессе все нипочем!
В какой-то момент, мое желание вывести девчонку из себя, ну или хотя бы из комнаты, перевоплотилось в идиотский принцип. Мне срочно и смертельно важно вдруг стало увидеть тонкую фигурку с длинными светлыми локонами, позволить закаленной стали полоснуть по моим венам, почувствовать аромат свежего летнего утра, которое я благополучно проспал.
Чертыхнулся. Вырубил музыку и, плюнув на все нормы приличия и морали, отправился в комнату отца.
Бесчестно, скажете вы?
Соглашусь и, кивнув, добавлю – аморально, безнравственно и преступно.
Но остановиться при этом нереально.
Стоя за дверью, прислушиваюсь.
Тишина.
Мертвая.
Берусь за металлическую ручку и, выдохнув, как перед рюмкой горькой водки, распахиваю дверь и вваливаюсь внутрь.
В комнате идеальный порядок. Чисто, светло и … пусто.
ТВОЮ МАТЬ!
Придурок.
Может, в ванной?
Проследовав по мягкому ковру в примыкающий к комнате санузел, осторожно заглядываю внутрь одним глазом сквозь узенькую щелочку. Мало ли? Вдруг Женева присела по нужде.
Однако и там пусто.
Я уже развернулся на выход, как взгляд зацепился за кое-что странное. На боковине керамического умывальника виднелись засохшие следы перепачканных кровью маленьких пальцев.
Сердце ухнуло в желудок, зашипев внутри, как картошка во фритюре.
Меня мгновенно начало мутить, а по спине побежали ледяные мурашки.
Чертова фобия!
Теперь уже пулей я вылетел из отцовской спальни, стараясь развидеть бурые пятна. Спустился вниз, выпил холодной воды, умылся.