Надорвав зубами квадратик, быстро раскатываю презерватив и, не медля ни секунды, вхожу.
Сразу и до упора.
Брюнетка блаженно закатывает глаза и откидывается, задирая ноги все выше.
С Виолеттой можно не церемониться. Даже нужно. Она любит, когда ее трахают. Жестко, быстро, сильно.
Мы давно друг у друга в любовниках. Успели выучить предпочтения.
Я вколачиваюсь в мягкое податливое тело. Пот ручьями течет по лбу, шее, спине, пояснице. Девушка уже успела кончить, но я все еще далек от пика своего наслаждения.
Кручу ее в разные стороны. Гну ее ноги. Ласкаю пальцами во всех местах. Беру ее сзади и в зад.
Но снова кончить, сука, не могу.
Виолетта активно насаживается, помогая сама себе руками, и вновь дрожит в оргазме. Чувствую каждую ее конвульсию, каждый спазм, замедляюсь, чтобы продлить ей удовольствие.
- Давай, Егорчик, догоняй меня, котенок!
ТВОЮ МАТЬ!
От слова «котенок» перед глазами возникла наглая ухмылка Женевы.
Все. Сорван стоп-кран.
ЗВЕРЕЮ.
Закрываю глаза и позволяю окунуться в фантазии, заранее зная, что это скользкий и опасный путь.
Однако, поздно.
Я неистово и даже беспощадно трахаю Виолетту, представляя вместо нее нежную и хрупкую невесту своего отца.
Оргазм буквально ослепляет, накрывает с головой так, что темнеет в глазах. Ноги теряют устойчивость, и я буквально оседаю. Тело мокрое, по нему ручьями бежит соленый пот. И вроде бы, все отлично. Эйфория. Но чувствую себя дерьмом.
И предателем.
Я не должен так поступать. Даже в мыслях секс с Евой – измена.
В первую очередь отцу! А уж он точно не заслужил нож в спину. Да еще и от собственного сына.
Во-вторых, это несправедливо по отношению к Виолетте. Какой бы ни была эта девчонка, суррогатных отношений она не заслужила.
В третьих, я предаю самого себя. Ева достойна лишь презрения. Да, каждый человек, в том числе и женщина, волен поступать, как считает нужным. Даже спать за деньги со старым таможенником.
Но, черт возьми, я не обязан уважать этот выбор.
Шлюхи достойны лишь презрения. Точка. И я сейчас говорю не о проститутках, у которых в жизни могло и не остаться иного выбора. Я говорю о таких вот девочках, как Ева, не представляющих из себя ровным счетом ничего, кроме красивого тела, и торгующих им без зазрения совести, хотя вполне могли избрать иной путь. Послушаться родителей, получить образование, освоить достойную профессию. В конце концов приносить хоть какую-то пользу обществу!
- О чем ты задумался, Егорчик? – мурлыкает Виолетта.
- Да так… Устал что-то.
- Еще бы, - хмыкнула она, - Ты был так хорош, что у меня ноги до сих пор не сходятся. Обожаю, когда ты такой агрессивный!