Остановились мы у борделя. Данила нервно спрыгнул на землю, не глядя хлопнув дверью. Снова навесив на себя оружие, он сказал вылезать и мне. Мне было так все равно, что делать, поэтому я соскочил вниз, смотря вперед стеклянными глазами. Он вздохнул, крепко схватив меня за локоть и потащил за собой.
Зайдя внутрь, Данила обратился к первой встречной девушке:
– Алиса где?
Девушка с испугом и любопытством оглядела нас, цепляясь взглядом за оружие.
– Ее нет.
– Нет?
– К клиенту ушла.
– С чего, это, вдруг она сама пошла к клиенту?
– Не знаю. Сказала какое-то задание для тебя выполняет. Важный клиент.
Я почувствовал, как хватка на моей руке усилилась.
– Ладно, – в голосе Данилы я уловил тревогу, – как только придет, это, скажи пусть свяжется со мной.
Он уже было развернулся, как девушка спросила:
– А что, что-то плохое случилось? Ты кому-то объявил войну?
– Тебя не касается.
– А с другом что? Он какой-то… странный. Наркотой обкололся?
Данила как-то будто рыкнул, ничего не отвечая и развернулся к выходу, таща меня за собой.
Мы снова залезли в бульдозер, снова куда-то поехали. Следующей остановкой было какое-то совершенно безлюдное место с одним-единственным люком, ведущим в Нижний город.
– Сиди здесь, – Данила спрыгнул вниз, – я ща.
Его слова почему-то вернули меня в реальность. Я насторожился, начиная более-менее понимать, что он задумал:
– Эй, не смей, слышишь?
Я нащупал ручку двери, дернув. Дверь не поддалась.
– Эй! Не смей, слышишь!
Данила повесил через плечо базуку, проверил автомат и посмотрел на меня через лобовое стекло.
– Выпусти меня! Я с тобой! – я судорожно дергал дверь, которая была заблокирована.
– Хотел тебя, это, Алисе под присмотр оставить, ну да ладно… в бульдозере безопасно – ни одна пуля, если что, стекло не возьмет.
Он достал из кармана свои гогглы, надевая на лоб.
– Данила! Ты в своем уме? Ты всего один против неизвестно скольких! Не смей, слышишь, не смей оставлять меня здесь!
Он не слушал меня, уверенно зашагав к люку. Я метнулся к противоположной двери, дергая ее, но она так же была заперта.
Данила же сел на корточки, склоняясь над люком. Мне не было видно, что именно он делал, но он что-то достал из кармана, ковыряясь в механизме на приборной панели двери. Люк быстро поддался ему, и он прыгнул вниз.
Я обессилено рухнул на спинку сидения. Этот день точно решил меня погубить.
Спустя вечных минут десять, раздался сначала грохот, а потом, чуть погодя, выстрелы. Можно было различить не только автоматную очередь, но и ответную пальбу. Я схватился за голову, не в силах сделать совершенно ничего. Совсем скоро все стихло. Я упал локтями на колени, уткнувшись лицом в ладони. Снаружи я услышал приближающиеся шаги, но не поднимал головы – не хотел смотреть, словно боясь приговора. Дверь кабины распахнулась, и на водительское сидение с шумом плюхнулся Данила. Наконец оторвав лицо от ладоней, я повернул его в сторону панка. Он тяжело дышал, запрокинув голову на спинку кресла. Он испытывал боль – видно было по гримасе на лице. На его щеке были следы крови, не его, чужой. Я опустил взгляд и увидел бордовое пятно на его светлой рубашке под плащом, оно располагалось чуть ниже ребра. Пятно расползалось по ткани.