Вот только никакого ручья за ближайшим склоном не было — только женщина в потрепанном сером платье собирала какие-то травы на склоне. Она подняла на меня взгляд, и я узнала старуху из моего сна. Которая выглядела моложе лет на сорок, темные волосы еще не поседели, светло-зеленые глаза не выцвели, подбородок и высокий лоб не скрылись под паутиной морщин и отеков. И она определенно не бредила и не собиралась вымаливать у меня прощения, хватая меня за руки.
Правда, и гнать меня она не собиралась, даже будто обрадовалась моему визиту, усмехнулась:
— Ты очень вовремя, доченька. Как тебя теперь зовут, я запамятовала только… — она сделала приглашающий жест, и я села рядом с ней на мягкую траву.
— Это Алесса Коэн, приемная дочь барона Коэна, — сообщил ей архимаг, спускаясь по склону. — И, как я понимаю, девица является вашей дочерью?
— О-о-о, — протянула она, — сам господин архимаг с тобой пожаловал? За что такая честь бедной немощной ведьме?
— Компания намного лучше барона Коэна, — отчего-то разозлилась я, а архимаг закашлялся, скрывая смешок. Ну хоть кому-то весело…
Не таким должен быть разговор между ребенком и бросившей его матерью. Хотя… почему, собственно, и нет? Она мне никто, чужая женщина, которую съедает какая-то хворь. До смерти еще долгий месяц, и жертва болезни пока не готова освобождать свою душу от грехов. А чем же она больна?
У меня перед глазами вспыхивает желто-розовый значок — две волнистые линии, больше всего похожие на два вопросительных знака, это ответ на мой вопрос. Значки повернуты друг к другу «спинками», как две кобры, а вместо точек — петельки. Да, я где-то читала, что любознательным людям нравится желтый, а гиацинты символизируют интерес и любопытство… Я представила себе тогда розовые цветы. Интересно, как его нарисовать?
Я поднимаю руку, вижу, как напрягся архимаг и поднес сжатый кулак к плечу, за ним крепится посох… Но он лишь вздыхает при первом появлении символа и не прерывает меня, а обращается к моей матери… нет, матери Алессы Коэн:
– Посмотрим, что покажут диагностические чары.
— Ничего хорошего, — почти беспечно отзывается она, когда ее окутывает желто-розовым облаком, становящимся на глазах фиолетовым занавесом.
На завесе проступают черные символы, и я от досады прикусываю губу. Что толку, что я откуда-то взяла нужную руну (а она точно правильная, ведь архимаг ее опознал!)? Я просто не могу прочитать ответ. Надо было лучше слушать на уроках истории, когда нам показывали алфавит Древних — это буквы из него. Но нам его показывали всего пятнадцать минут, а то и меньше. Откуда мне было знать, что эти завитушки когда-то пригодятся?