Он смеется и, все еще фыркая от смеха, склоняет голову:
— Прости. Что до мудрости — я не уверен, что ты сможешь усвоить всю мудрость, поэтому начнем с крупиц… Первой крупицей было, вероятно, упоминание откровения, с помощью которого первые маги получили знание о рунах.
— Теперь вы меня называете дурой…
— Отнюдь, я говорю о своих давних впечатлениях, а на самом деле… Неизвестно, что на самом деле, — он мрачнеет, и я считаю, что сейчас не лучшее время для расспросов и обид.
Ничего не докажу ему, только еще больше разозлю и разозлюсь сама. А он, кажется, ведь правда всего лишь ответил уколом на укол, да и сделал это почти изящно — я бы не заметила сомнений в моем уме, если бы не едкая интонация. Или это опять какая-то проверка? Не уверена, да и отчего мне снова в голову лезут мысли о каких-то проверках?
Я глубоко вдыхаю — воздух напоен теплом камней и успокаивает, напоминая о солнечном дне на пляже из разогретой гальки, припорошенной брызгами холодной воды и высохшими разводами соли…
Я без труда и даже не дрожащим от ярости голосом произношу:
— Полагаю, только время покажет, что я представляю из себя и кем являетесь вы на самом деле. А я жду вторую крупицу знаний, как прилежная ученица. Но конспект вести не стану, вы уж простите, я забыла тетрадь, — я опускаю глаза и складываю руки на коленях.
– Я тебе наколдую тетрадь, — почти вкрадчиво предлагает он.
– И перо, пожалуйста, я как раз не умею им писать… — отвечаю я ему в тон, трогательно хлопая ресницами. — Думаю, за пару недель научусь. Но вот досада — мать Алессы к тому времени может умереть. Мы погибнем или обессилеем от голода. Да и вас могут хватиться раньше, будут разыскивать или… даже займут ваш пост, наверняка у вас есть враги. Но, если надо для дела… я понимаю, что вы готовы рискнуть.
— Нет, не надо. У нас нет двух недель, но все же возьми, — он извлекает буквально из воздуха небольшой томик, похожий на ежедневник из моей прошлой жизни. — Это подарок, который, смею надеяться, смягчит мою вину.
Я глажу темно-красную обложку с золотыми прожилками, она выглядит изящно и очень дорого. А мелкие водяные камушки, блестящие на обложке… да это должно стоить целое состояние в моей прошлой жизни.
— Это почти королевский подарок, — шепчу я, все еще зачарованно вглядываясь в сверкание света на гранях камней.
— Это необходимый инструмент для каждого мага — список его заклинаний, — поправляет он меня, хотя немного смущается. — Ничего особенного. Это заколдованная бумага — на ней можно рисовать пальцем, думая о заклинании, и руна останется на листе. Правильная руна, работающая только для тебя.