Мы добираемся до дома уже в сумерках, мне кажется, я вот-вот вывалюсь из седла. Но так явно проявлять свою слабость перед мастером Гвелланом мне решительно не хочется. Может быть, в немощных субтильных женщинах и есть свое очарование, но себя я к таким не причисляю. С раннего детства.
— Ты что-то загрустила, Алесса.
Надо же, а он заметил. Я опираюсь ладонью о дверной проем: вокруг нас кружат светящиеся звездочки, пирамиды, розы… даже крошечные лошадки. Что, решили развеселить меня, мастер Гвеллан?
— А у меня когда-нибудь так выйдет? — когда хочешь что-то скрыть, всегда говоришь о второстепенном…
— Выйдет, если постараешься, — беспечно откликается он. — Иди к себе. Возьмешь в шкафу оранжевый флакон, выльешь его в воду. Это снимет усталость. Если, конечно, готова заниматься уже завтра.
— Благодарю, — наверное, мне и вправду пора идти, но я медлю. Мысли о матери Алессы все еще не дают мне покоя.
— Алесса… — и он отчего-то не торопится отослать меня. — Не стоит горевать из-за нее.
— Я и не собиралась, она же не моя мать, — возможно, я отвечаю слишком резко, и он чувствует ложь.
— Как бы то ни было, никогда не жалей о прощении. Да, Лиенна его не заслуживает. Но прощение — это дар, который прощающий приносит, скорее, себе, чем другому, так что…
Я склоняю голову и проскальзываю мимо архимага. "По крайней мере, — твержу я себе, — моя настоящая мать не воровка! А отец… пусть и не великий и не такой уж приметный человек, но они оба — порядочные люди". И все же… Отвратительно, это отвратительно! Ни в одном из миров — ни в одном! — мне не досталось любящей матери. Которой просто была бы дорога я, сама по себе. Как будто я в чем-то провинилась! Дома матушка не раз намекала, что не соберись я появиться на свет, она бы тысячу раз подумала, прежде чем выходить замуж за моего папашу. Там Алесса Лиатрис испоганила только одну жизнь, ну, быть может, две, если принять во внимание моего отца. А здесь… да, здесь мне по силам перевернуть судьбу целого королевства. И я бы предпочла этого не делать. Вот честно.
* * * *
А наутро я вновь бодра и свежа, по крайней мере, старательно делаю вид, что это действительно так. Какое дело мастеру Гвеллану до моих душевных страданий? Усаживаюсь за широкий дубовый стол в его кабинете, складываю руки перед собой. Я старательная ученица, ведь так? Только вот ничегошеньки не знаю. Но ведь в первую ночь в замке у меня получилось скатать на ладони светящийся шарик? Или привиделось? А цветы альвендира, которые распустились, едва у меня вышла моя самая первая руна? Выходит, я все же и сама на что-то способна. Или нет?