— Странная у нас получается командировка, всё не по плану, — улыбнулся тот в ответ, — Но, думаю, такой шанс упускать нельзя — посмотреть наадам в провинции. Зафиксируем разницу в обычаях со столичным мероприятием. С Жаргалом познакомимся, опять же… если леди Филис нас ему представит.
— Спасибо, — растроганно сказала Филис, — я понимаю, вы делаете это ради меня. Конечно, я вас представлю Жаргалу. После того, как сама представлюсь.
И Филис немного принуждённо рассмеялась. "Нервничает девушка перед встречей с суженным", — поняли мужчины.
Пару дней учёные, тем не менее, провели в национальном парке возле горы, осматривая то, что планировали осмотреть, и разговаривая на смеси монгольского и русского языка с "коренными" жителями парка. Филис беспокоилась, что у них оставалось не так много времени до начала праздника — нужно успеть доехать и найти Жаргала. "И желательно сделать это до того, как на нём повиснет та блондинка" — мысленно прибавляла она.
— Не волнуйтесь, у нас будет ещё целый день там, чтобы найти место для стоянки и осмотреться, — успокаивали её спутники.
Но Филис всё равно волновалась. И правильно делала.
Если в районе пустыни Гоби, откуда они выехали, местность была ровная, то тут — гористая. И не просто гористая, а — каменистая. Конечно, автомобиль у учёных был прекрасным по проходимости, но порой им приходилось заезжать и в такие места, где, по словам Глеба, который чаще всего был за рулём, и танк не прошёл бы. Несколько раз мужчинам приходилось выходить и расчищать дорогу перед машиной — уносить или отодвигать большие камни. Иногда машина с трудом взбиралась по насыпи на пригорки, а однажды даже несколько минут шла вниз юзом, боком, грозя перевернуться.
Настроение едущих в автомобиле ощутимо помрачнело. Запланированный как двухдневный, переезд явно затягивался.
Когда через двое суток сплошной нервотрёпки и преодоления очередного бессчётного холма путешественники, наконец, увидели перед собой распростёршуюся ровную степь, Сан Саныч, который был в это время за рулём, нажал на тормоз. Все трое расслабленно откинулись на спинки сидений и молчали, глядя только вперёд — на опоясывающие небо сиреневые от подсвечивания солнцем гигантские полосы облаков. Вдруг тишину нарушил неожиданный бас, которым запел обычно вовсе не обладающий низким голосом Сан Саныч:
— Летят у-утки, летят у-утки…
— И два-а гу-уся! — важно подхватил Глеб.
Филис недоумённо переводила взгляд с одного вдохновенно выводящего музыкальные звуки певца на другого, пытаясь понять своих попутчиков. Но пойди, пойми их, этих мужчин! Особенно учёных. Чокнутые они просто — во всех мирах, причём.