Пригнувшись как можно ниже, они старательно жались к стене — так меньше шансов, что их заметят из сада, — и чуть ни ползком преодолевали окна, чтобы вдруг их не засекла тётя или кто-то из служанок.
Они благополучно пробрались к фронтону, а уж там начались трудности.
Для начала Эсна осторожно выглянула из-за балюстрады наружу и убедилась, что по саду не бродят желающие уделять фасаду пристальное внимание.
Затем она подсадила сестру повыше и помогла ей уцепиться.
Ална была не очень хороша в упражнениях такого рода, но Эсне удалось подсадить её почти до самого уголка, так что она всё же смогла уцепиться за него своими ручонками и худо-бедно подтянуться. Вниз же скатываться было куда сподручнее; сложно было лишь не нашуметь.
Переправив сестру, Эсна снова с опаской огляделась. Не обнаружив соглядатаев, она принялась карабкаться сама. Это оказалось гораздо сложнее, чем если тебя подсаживают, и девушке даже пришлось перевязать юбку платья вокруг талии, потому что иначе та цеплялась за всё подряд и не позволяла совершить необходимые манёвры.
Наконец, она всё же перебралась на нужную сторону.
Прежней манерой — пригибаясь к самому низу — сёстры продолжили путь, пока не достигли, наконец, окон парадной гостиной.
Толстые стёкла не позволяли услышать, что происходит внутри, а форточки располагались слишком высоко, чтобы оттуда хоть что-то доносилось. Зато, если выглядывать осторожно, можно было разглядеть часть зала и расхаживающих по нему гостей.
Сёстры прильнули к окну. Забывавшая обо всём Ална так и норовила высунуться повыше, и Эсна постоянно её одёргивала из страха, что их заметят изнутри.
Тихо-тихо Эсна рассказывала сестре о тех, кого знала.
— Смотри, вот этот, в синем мундире, — обратила она внимание на представительного офицера. — Это скалистый полковник, друг отца.
— А рядом с ним? — восторженно переспросила Ална, во все глаза рассматривая такой манящий и недоступный мир.
— Не знаю, морской офицер какой-то, — предположила Эсна по костюму.
Если отец за ужином будет обсуждать сегодняшний вечер, возможно, удастся выяснить и это имя. Вот так, по обрывкам и оговоркам, и оставалось собирать воедино факты и подробности.
— Ах, Эсни! — с восторгом продолжила Ална, рассматривая какого-то симпатичного блондина. — Как думаешь, здесь есть тот, кому тебя отдадут замуж?
Эсне было пятнадцать; некоторые ньонские девушки, и впрямь, в этом возрасте уже вступали в брак. Но отец пока молчал, и даже каких-то намёков на его планы ни в каких разговорах не звучало.
— Не знаю, — помрачнела Эсна. — Откуда ж это узнать?