Встреча с семьёй привела Эсну в самое солнечное расположение духа. Даже когда отец и сестра ушли, её яркая сияющая улыбка никуда не делась, и она бросилась к окну посмотреть, как они отъезжают. Грэхард откровенно залюбовался; все те годы, что он грезил, он почему-то ни разу не представлял себе подобной картины. В порывистом движении Эсна одной рукой опёрлась о подоконник, а второй — придерживала занавески. Солнце играло на её лице, путалось в ресницах, отражалось от окна бликами. Убранные наверх волосы открывали прекрасный вид на шею, спину и плечи — платье и впрямь создавалось для ублажения супружеского взгляда, и более чем справлялось с этой функцией. Но, пожалуй, впервые Грэхарда манили не столько её плечи, сколько именно эта улыбка — ему хотелось, чтобы она так улыбалась именно ему.
Он подошёл и осторожно обнял её рукой за талию; она обернулась, обдав его жарким взглядом горящих радостных глаз и снова устремила взгляд в окно, где, действительно, можно было разглядеть уезжавших Кьеринов.
Наконец, они уехали; она снова обернулась, прижалась щекой к его груди, потёрлась о него и тающим нежным голосом сказала:
— Спасибо!..
Он улыбнулся и принялся распутывать её причёску; ему хотелось гладить её по волосам. Шпильки и заколки звякали о подоконник, а Эсна поворачивала голову под его ладонью, чтобы ему было удобно, и блаженно жмурилась.
— Давай только договоримся, солнечная, — справившись с причёской и окунув наконец пальцы в её волосы, промолвил он. — Не устраивай ты этих шпионских игр. Если что-то надо — говори мне как есть.
Она смущённо улыбнулась.
— Хорошо, мой повелитель, — подняла она лицо, сияя доверчивым взглядом.
Глаза его вспыхнули; он наклонился и увлёк её в поцелуй.
Ей было даже жалко, когда он оторвался и попрощался: в его графике по плану стояла ревизия казарм городского гарнизона, и он не мог позволить себе задержаться.
Впрочем, у Эсны нашлись свои занятия: она отправилась в библиотеку. Листая очередной том, она не столько читала, сколько размышляла.
Мысль о том, чтобы разузнать у старшего князя Треймера что-то о судьбе отряда её первого мужа, не выходила из её головы. Эсне почему-то виделась в этой истории какая-то героическая подоплёка. Её воображению рисовалось, как Веймар, взяв свой отряд, бросился в атаку на марианского генерала или совершил ещё какой-то, ныне забытый, подвиг. Может, хитрым обходным манёвром зашёл к противнику с тыла и поразил его в самый неожиданный момент! Или притаился до времени, чтобы в самый решающий миг свежими резервом решить исход боя в пользу ньонцев! Ей, положительно, хотелось в этом разобраться, чтобы воздать супругу справедливый почёт. Там, в горячке битвы, его незаслуженно не заметили, так кто ещё восстановит попранную справедливость?