Аня спрашивает: «У меня такой вопрос, который меня напрягает: я с ним не общаюсь, но он время от времени появляется во сне. Я просыпаюсь разбитая, и день испорчен. Что мне делать с этой ситуацией?»
Надо прорабатывать эти сны, так же, как и реальные ситуации, при помощи метода эмоциональной свободы, и удалять все неприятные чувства из сна. Делать упражнение на разрыв связей, а потом в медитации изменить сон. Перед сном представляйте, что вы защищены от этих кошмаров защитным куполом синего цвета.
«А еще один вопрос: мне нужно выработать стратегию поведения при возможной встрече с моим отцом. Что делать, если мы встретимся, и он потребует объяснений, почему я с ним не разговариваю?»
При встрече с ним, как и с любым нарциссом, лучше притвориться что вы его не знаете, и пройти мимо. Никакой коммуникации.
Анна говорит: «Я ушла „по-английски“ – не отвечаю, не пишу, и т. д. Чувствую, что если скажу прямым текстом, то он начнет выворачивать факты, и еще скажет, что я сама к нему приставала и сама виновата. Конечно, я могу поступить по-другому: многозначительно и брезгливо на него посмотреть и сказать: „Ну, ты-то знаешь, почему!“ – и уйти. Пусть репу чешет».
Что же делать с папой-педофилом?
1. Если вас мучает чувство вины перед отцом за то, что вы с ним не общаетесь – то я снимаю его с вас! Вы имеете полное право уйти по-английски, ничего не объясняя. Это не тот папа, с которым стоит выяснять и поддерживать отношения. Правильно, что Анна не хочет с ним встречаться и объяснять – отец, как все нарциссы, все вывернет наизнанку и вовлечет ее в дискуссию, обольет ее грязью и сделает ее же виноватой. Вы не обязаны заботиться о чувствах того, кто никогда этого не делал в отношении вас.
2. Если он вас преследует, то можно сказать ему, почему вы с ним больше не общаетесь: «Ты совращал и насиловал меня все детство. Ты мне нанес огромный вред, который я осознала только недавно. Я отказываюсь с тобой общаться. Если ты это не принимаешь, то мы будем общаться в суде. Я сегодня же иду и пишу заявление». И сразу уходить, не оставляя место дискуссиям. Правда, Анна на это предложение отреагировала так: «С моим отцом тема суда не пройдет: он подполковник полиции, сейчас уже на пенсии, но сможет не только вывернуться в суде, но и обвинить меня в клевете. Да еще потребовать моральную компенсацию… уж я-то его знаю. А вот то, что я могу рассказать родственникам и знакомым, людям, мнение которых значимо для него, может его напугать». Ну что ж, значит, есть то, чего ее отец боится больше, чем суда – разоблачения и позора. Это и должно быть аргументом. Страх стыда и позора – базовый страх всех нарциссов, какими бы юридически подкованными они ни были.