Ту особенную деревенскую ночь, с которой так не хочется расставаться, чтобы променять ее нежные и удивительно ласковые объятия на холодные цепкие руки постели.
Так мы и шли к главному корпусу. Доктор спереди, я чуть позади, чтобы не вынуждать его к беседе. Я наслаждался деревенским вечером. Сейчас же август. Должен быть звездопад. Ведь он в августе, по-моему. Нужно обязательно выйти ночью полюбоваться. С детства люблю это зрелище. Смотришь и кажется, что небо теряет звезды.
Кстати, маленьким я так и думал, что небо осенью просто сбрасывает старые звезды, как деревья листву, а к весне вырастают новые.
Вскоре Крюков поравнялся со мной и начал мне рассказывать про свою вотчину.
Как будто мне было интересно слушать о том, что колония существует с 23-го года и рассчитана на 300 больных. Зачем-то он мне рассказал, о своем предшественнике — главвраче, который был рачительным хозяином и хорошим психиатром. Хорошим? Нужно быть хорошим психиатром, чтобы выдавать метлы и лопаты идиотам? Это у русских называется «трудотерапия». Как будто дураков можно вылечить работой. Работой можно только занять. Если бы работой можно было вылечить в мире давно уже не было бы столько идиотов.
Должен признать, что в истории больницы имели место моменты, которые меня позабавили. Когда-то это здесь располагалось поместье некоего Верниковского, гуляки и пьяницы, промотавшего все свое состояние, а землю в 70 десятин продавшего земству под психиатрическую больницу на 500 мест. Вот ведь как бывает. Больница для дураков с дурака и началась.
Около крыльца стоял мой «Адлер» и рядом какой-то кюбельваген (Volkswagen Typ 82 (Kübelwagen) — германский автомобиль повышенной проходимости военного назначения, выпускавшийся с 1939 по 1945 год, самый массовый автомобиль Германии времён Второй Мировой войны) защитного цвета. Два человека в форме СС, опершись на его капот увлеченно беседовали о чем-то с моим водителем.
— Вы хотите посмотреть место пожара? — вдруг спросил меня Крюков.
— Зачем? — искренне удивился я. — Я похож на офицера Фойершутцполицай? (feuerschutzpolizei, пожарная полиция — пожарная служба в Третьем рейхе)
— Вы разве здесь не по этой причине? — поинтересовался он тихо.
— Давайте договоримся, Григорий Васильевич, — я остановился и повернулся к нему лицом, — вопросы буду задавать я, какие сочту нужными и тогда, когда решу, что пришло время их задать. — я строго посмотрел на него пару секунд и только потом завершил свою короткую речь. — А вы будете развернуто на них отвечать.
Он согласно кивнул и уставился взглядом в землю.