— Там климат от нашего ничем не отличается. — заверил генерал. — Будешь на месте в 02.00 часов 12.08.1941 года. Внедрение произойдет во сне. Так безопаснее.
— Климат может и не отличается. — согласился я. — а вот за чужой хер руками браться это... — я задумался на пару секунд. — Сука, еще и чужую жопу вытирать от чужого говна.
— Руки тоже будут не твои. — успокоил меня Дед. — Не парься.
— Конечно, не мои. — согласился я. — Все не мое.
— Справишься. Не впервой.
— Как сказать. — что-то мне не видать было дьявола в деталях. — Чужую шкуру, в буквальном смысле этого слова, натягиваю впервые.
Стоп. Вон она мелькнула. Кисточка на хвосте дьявола.
— А что будет с моим бренным телом здесь, пока я буду мир будущего спасать от неминуемой гибели? — вежливо поинтересовался я.
— Собственно ничего. — опять подключился к разговору Бортников-Минаев. — время здесь для вас остановится.
— То есть, если я вернусь, здесь для меня пройдет... — вопросительная пауза.
— Пара секунд. Не больше. — ответил профессор-майор. — Вы просто проснетесь на столе.
— Так я буду спать?
— Да. — просто сообщил он мне. — Мы перед переносом сделаем вам инъекцию наркоза. Перенос, как и возвращение, всегда проходят во сне.
Мне все предельно ясно. Вколют новую хрень какую-то, в качестве эксперимента, и я под ней во сне буду немцев мочить. Потом расскажу насколько для меня все это реально выглядело.
Хер с ним. Перевод обратно в Восьмерку того стоит.
Маленький аспект осталось уточнить.
— А если меня там убьют? — еще более вежливо поинтересовался я снова.
Профессор-майор развел руками:
— Мы не знаем, что произойдет в этом случае. Подобные эксперименты на людях не проводились.
— А не на людях? — не отставал я.
— Не на людях они вообще не проводились. — честно ответил он.
Не поймал. Юркий дьявол оказался.
— Прощальный ужин будет? — спросил я генерала.
— В смысле, как последний в американской тюрьме? — улыбнулся генерал. — а зачем? Ты ж все равно выпендришься как-нибудь. Одну оливку хочешь заказать?
— Нет. Оливку уже Фегер заказал. (Виктор Фегер был наркоманом и серийным убийцей, последним стало убийство врача. На свой последний ужин он попросил одну оливку с косточкой — надеялся, что после смерти из его могилы вырастет оливковое дерево) Вопросов и предложений больше не имею.
— Отлично. — сказал дед и показал рукой на комнату с медотсеком Чужого. — Бери бумаги и иди изучай.
Документов было много, но они либо дублировали друг друга, либо никакой практической ценности не имели. Выучил я их быстро. Меня этому хорошо в свое время научили.