Но стоило мне протянуть руку, чтобы поиграть в эту ее игру, как она поднялась и села на свое место.
— С огнем играешь.
— Ну так что. Будет история?
— Конечно. Очередной спор. Но ты и сама знаешь. Это была любовница отца, а мне было лет шестнадцать. Она щеголяла у нас в доме в легком халатике. Под которым было видно все. Я говорил отцу, что это неприлично, но ему было плевать. Он тогда заявил, что я сам ее хочу, но мне ничего не светит, потому что я молокосос. Сам не знаю, что на меня тогда нашло, но я предложил ему поспорить. Если я трахну его телку, он даст мне свою машину. Порше. Новенькая красная. Ты бы ее видела.
— Никогда не понимала тяги к спортивным машинам.
— Ты просто в них не ездила.
— Неправда.
— Серьезно? — наклоняюсь над столом, внимательно рассматривая ее лицо. Не врет ведь. — Когда?
— Сейчас ваша история, Харитон Геннадьевич.
— Так вот. Отец знатно поржал, уверенный, что у меня ничего не будет. Наверное, поэтому за проигрыш я всего лишь должен был быть милым со страшненькой соседкой, которая была дочерью его партнёра по бизнесу.
Ева меняет позу, откашливается и берет чашку, делая большой глоток.
— Вы выиграли?
— Да, я уже тогда занимался спортом. И стал делать это регулярно прямо при ней. Встречать ее везде, где бы она не пошла. Но этого было мало. Глупо менять кошелек на спортивное тело, и я пошел ва-банк. Признался в любви. Она была старше меня, но я сказал, что отцу осталось недолго и она станет моей женой, если возьмет в рот.
— Вы, конечно, были готовы на все, чтобы выиграть, даже испортить девушке жизнь.
— Она шлюха. Раздвинула ноги ради бабла. Сначала перед стариком. Потом передо мной. И ты ее жалеешь.
— Легко осуждать, когда никогда не были в ее ситуации. Может быть у нее не было выбора!
— У тебя тоже кредиты, но ты почему-то не ложишься под богатого мужика и папочку сыну не ищешь. А, кстати, кто папочка?
— А ты все про меня знаешь?
— Так расскажи! Я хочу узнать!
— Зачем, зачем, Харитон? Чем я отличаюсь от той сотни телок, которых ты поимел и поимеешь в будущем. Тем, что не раздвинула ноги, как только увидела тебя? Неужели тебе никогда не отказывали?
— Отказывали, но я обычно забывал и просто искал новую, — вспоминаю я редкие случаи неудач. Всякое бывало. — Как тебя на самом деле зовут?
— Ну уж нет. Ты помнишь правила игры. Что случилось с той девушкой?
Я не хотел говорить, как не хотел говорить про Дашу. Меня никогда не мучала совесть, никогда я не воспринимал свою инвалидность как наказание. Дерьмо случается. Ничего тут не поделаешь. И дерьмо, как раз, когда ты хочешь сделать что-то хорошее, например, спасти шлюховатую сестру.