— В смысле, запри. Ты совсем страх потерял?!
— Потеряла его ты, когда решила, что можешь решать что-то в моей жизни. Но я тебя не выгоню, ты открыла мне глаза. И тебя я сейчас хочу видеть в последнюю очередь.
— Харитон, — кричала она за моей спиной, пока довольно сильный Гоша тащил ее в дом. — Харитон! Ублюдок! Ты такой же как он! Такой же!
Слушать ее дальше не было смысла, и я помчался на своей тарантайке вперед, по лесной дорожке, к месту, где можно перебраться через поле и оказаться на шоссе. Там рядом остановка. Настолько же я ей действительно неприятен, что она рванула в ночь. Или ее тайна настолько страшна, что она боится в ней признаться?
— Ева! — заорал я, и стайка ворон слетела с дерева, создавая вокруг ауру кладбища. Именно оно здесь и было. Родовое кладбище Черепановых. Еще не было рублевки, а наш дом уже стоял. Часто сжигаемый и часто перестраиваемый. Я ненавижу его, но продолжаю здесь существовать, словно наказывая себя за все. Словно имея совесть. — Ева!
Парни охранники уже отстали, а я продолжал ехать вперед, выкрикивая имя. Снова и снова. Срывая горло.
— Ева! — закричал я снова и вдруг увидел впереди тень. Она была быстрой, но я быстрее. — Ева, да постой же ты!
Именно в этот момент колесо моей коляски не нашло опоры, и меня накренило. Уцепиться было не за что, и я перевернулся, слетев в овраг и последний раз крикнув:
— Ева!
Наверное, тут я и умру, ведь парни пробегут дальше, а униженно кричать: «помогите» я не хочу. Поэтому просто лежу, пытаясь найти в себе силы ползти вверх. Тут невысоко и, будь ноги здоровы, я бы преодолел препятствие. Но есть ли смысл, если я ей настолько противен. Можно, конечно, пошутить, что она просто не пробовала меня на вкус.
Шевелю пальцами ног, рук, поворачиваю головой из стороны в сторону, замечая свою коляску. Пытаюсь повернуться и встать хотя бы на четвереньки, но боль в мышцах такая, что я вою сквозь зубы.
— Харитон… Геннадьевич, — никогда еще ее голос не звучал такой музыкой. Вместо того, чтобы подняться, я наоборот расслабился и повернулся, чтобы посмотреть на прекрасное видение, что стояло сверху.
— Может быть, пора перейти на «ты»?
— Может быть, мы позже об этом поговорим, когда вытащим вас оттуда.
— А зачем. Здесь ничего, присоединяйся, — улыбаюсь, словно под кайфом. Не бросила. Вернулась. Нет ничего слаще этой мысли. Кто бы она не была. Ведьма. Мошенница. Приведение, умеющее проникать в голову и питаться мозгом. Я сдаюсь. Я отдаю себя ей в полное владение, но хочу владеть ею тоже. Быть ее хозяином. И никуда больше не отпускать, даже если придется стать долбанным романтиком.