— Она может дать понять, почему ты поступаешь так или иначе, и дать толчок поступать правильно…
— Правильно… Ты всегда поступала правильно?
— Не знаю, — улыбается она. — Наверное, не всегда. Но ведь никто кроме тебя самого не может оценить правильность поступка. Но я думаю, что наносить вред человеку, который тебе ничего не сделал, только потому что в чем-то виноват его отец или мать…
— А разве не дети в ответе за грехи отцов?
— Точно нет. Дети в ответе только за свои поступки и ничего более….
Я отвернулся. Спорить не хотелось, а монотонное движение машины усыпляло, настраивало на воспоминания о том, о чем я давно хотел забыть. В голове уже возникали образы отца, камеры, которую он мне подарил и сестры, которую мне нужно фотографировать….
— Харитон, — прошелестел рядом голос, и на бедро опустилась рука, легко сжала, вызывая острую боль, которая разрушила собой стену между прошлым и настоящим. — Прости. Я не хотела ворошить прошлое, порой про него действительно лучше забыть и просто идти дальше.
Я повернулся к Еве и поцеловал ее, чувствуя дрожащие губы, легкий солоноватый вкус.
— Я не хочу, чтобы ты плакала.
— И я не хочу.
Мы еще некоторое время смотрели друг на друга, но вдруг машина затормозила, и мы оказались перед центральным ЗАГСом. Выбрались из машины и уже через десять минут были у директора. Вернее, заехал к ней я, а Ева осталась ждать снаружи в симпатично оформленном холе. Мне нужно было время, чтобы договориться.
Впрочем, разговор был короткий. На стикере я написал сумму, которая превышала ее месячный оклад в три раза, и написал число. Она некоторое время смотрела на бумажку и сразу улыбнулась.
— Мне нужны ваши паспорта. Анкету мы заполним сами.
Отлично. Я без слов вышел, и Ева сразу вскочила.
— Паспорт не забыла?
— Нет, — достала она из сумочки простую черную корочку, я не глядя понес ее в кабинет. Сначала на стол кинул свой, хотел положить корочку Евы, но открыл. Не смотря на желание жениться и наплевательское отношение к ее тайнам, меня гложит любопытство, какое у Евы настоящее имя, и почему она его сменила. Что должно заставить так кардинально изменить жизнь? Побег? Но кого она боится?
— Минут через десять мы вернем документы. А это… — она взяла паспорт Евы и протянула мне бумажку с номером счета.
— Я понял. Часть сейчас. Часть после заключения брака. Мы за дверью.
— Конечно, — снова натянуто улыбнулась директор в ярко-красном костюме и смотрела мне вслед, когда я уезжал из ее богато обставленного кабинета. Судя по всему, не я один прихожу сюда с вознаграждением за лояльность.