— Слушай, Ева, — поднимаюсь я и подтягиваю ее к себе, быстро целую, глядя в глаза, полные слез. — Наш финал уже счастливый. Никто не сможет омрачить нашу сказку.
«Только мы сами» — почему-то приходит на ум, но я не успеваю ничего сказать, потому что Ева обнимает меня в ответ и целует, прошептав короткое:
— Сказочник.
— Ты ведь знаешь, что видеть платье невесты до свадьбы плохая примета?
Я все равно захожу в спальню Евы. Она стоит у зеркала и словно в прострации смотрит на свое отражение. Платье сидит идеально, подчеркивая не только тончайшую талию, но и небольшую грудь, по которой за эти два дня суматохи я уже скучаю.
— Я не верю в приметы, — приближаюсь, встаю за спиной и смотрю на то, как идеально мы смотримся вместе. Она маленькая, тоненькая, достающая своей головой мне еле-еле до губ. Настоящая принцесса. Тяну ли я на принца, не знаю, но вид в зеркале стоит двух часов с парикмахером, издевавшимся надо мной. — Я верю только в себя и в тебя.
Тяну руки к талии, чувствуя нежнейший шелк платья. Ева вздрагивает от моих прикосновений и только сейчас поднимает взгляд, словно замечая меня впервые. Сначала ее глаза расширяются от удивления, в следующий момент она словно задыхается, пока я пытаюсь понять, что именно ее так поразило.
— Не узнала меня?
— Узнала. Даже слишком узнала, — снова говорит загадками. Сегодня ночью я разгадаю каждую. — Ты очень красивый.
— Ты не видела меня лысым, — хмыкаю и прижимаю к себе бедрами, чтобы она ощутила, как мне нравится ее пристальное внимание, ее комплименты. — На ринге. Всего в поту. Телки пищали от восторга.
— И тебе это нравилось…
— Теперь мне будет нравиться, когда будешь пищать ты. В тот момент, когда я буду в тебе. Очень глубоко, — провожу носом по лакированным волосам, которые собраны в идеальную прическу, украшенную жемчужинами. — Скажи, что я не один схожу с ума в ожидании сегодняшней ночи. Скажи, что тоже хочешь меня.
Ева прикрывает глаза, опускает голову мне на плечо, поднимает руку и ерошит волосы, до сладкой боли оттягивает их, чуть елозит бедрами, проверяя мою выдержку. Черт, как мешают эти чертовы тряпки.
— Очень хочу. Не представляешь себе, как.
Мне даже кажется, что по ее щеке скатывается слеза. Не хочется видеть ее слез, только если от сладкой боли во время секса или от счастья. Я разворачиваю ее к себе, надавливаю на поясницу, вжимая в себя как можно крепче, и стираю помаду грубым поцелуем. Всего несколько часов. Несколько часов фарса под названием свадьба, чтобы все увидели, что я не беспомощное дерьмо, что больше не инвалид, и я закроюсь с Евой на неделю.