— Ты сделаешь, как я сказал Мэдисон. Иначе нас обоих убьют, поняла? — цедит он сквозь зубы. Я всё ещё не могу ни шелохнуться, ни что-то сказать в ответ. Просто тупо таращусь на него, давясь слезами и прижимая руку к щеке, которая словно горит адским огнём.
— Что здесь происходит? — громогласный, полный ярости голос выводит меня из ступора. — Мэди, детка ты в порядке?
Кайл? Господи, что он здесь делает? Отец медленно оборачивается к нему и тогда мне предстаёт серьёзно настроенный Кайл. Он смотрит на меня, видит мои слёзы, и его кулаки тут же сжимаются. Глаза наливаются кровью, и он налетает на моего отца, замахиваясь и ударяя его прямо в лицо. Отец, явно не ожидавший такого разворота событий, отлетает назад. Он шокировано смотрит на Кайла, его грудь резко вздымается. Весь идеальный наряд вмиг теряет свой лоск. В его взгляде проскальзывает тень страха, но быстро исчезает.
— Кайл не надо, — я подхожу к нему и перехватываю его руку, готовую снова нанести удар. Он смотрит на меня удивлённо, явно не понимая, почему я запрещаю ему выбить дерьмо из этого человека.
— Хорошие же у тебя дружки, Мэди, — недовольно ворчит отец, вытирая уголок разбитой губы белым платком. Я бросаю на него взгляд полный презрения и желчи и встаю перед Кайлом, боясь, что он снова налетит на моего отца. Хоть мне и хочется, чтобы он его поколотил, но я пытаюсь сохранять хладнокровие. Ещё неизвестно какими последствиями обернётся для Кайла это нападение.
— Уходи и больше никогда не возвращайся, — говорю я, изо всех сил сдерживая нарастающую ярость.
— Я сказал тебе, что ты должна сделать, и какие будут последствия, если ты откажешься, — говорит отец, после чего, окинув нас с Кайлом недовольным взглядом, покидает галерею.
Кайл обнимает меня за плечи, не отрывая взгляда от моего отца, который садится в свой мерседес и уезжает. Потом он смотрит на меня, слегка приподнимает моё лицо за подбородок и осматривает щеку, на которой наверняка остался след от отцовской руки. Он выглядит недовольным, его тело всё ещё напряжено, челюсти сжаты.
— Кто этот подонок и что он от тебя хотел? — спрашивает он, заглядывая мне в глаза.
— Он мой отец, — слова даются мне с трудом, потому что я больше не знаю, кто он для меня. Настоящие отцы так не поступают со своими детьми. — Он мой отец, — снова повторяю я, словно пытаясь убедить саму себя. Но у меня ничего не выходит.