У тебя есть родовой дом, многие из женщин согласятся быть твоей женой. Умные, красивые, честные. Тебе не придется мучить себя и думать о том, с кем твоя жена спала до тебя. Дети вырастут и поймут тебя, как сейчас понимаю я.
Она ушла, а Максимилиан остался на месте, ошеломленный ее словами. Вскоре его позвали на обед и они сидели за столом всей семьей, Миша рассказывал, как они с Лизой поймали лягушонка в кустах возле крыльца и учили его прыгать через веревочку.
— Он бы научился, только устал и нам пришлось его отпустить. Маленькие очень быстро устают. — сокрушенно сказал он, покачивая головой.
— Ничего страшного. — улыбнулся ему старший брат. — Зато лягушонок теперь будет вспоминать, как он познакомился с хорошими детьми.
— Правда? — обрадовался Миша, затем огорченно опустил светловолосую головенку. — Но мы даже не покормили его, он ушел голодный.
— А он поест у себя в кустиках, там много разных комариков и жучков. — успокоила брата Иришка и вскоре они весело уплетали фруктовое мороженое, что было на десерт.
Вечером, когда Катя вышла из ванной комнаты и принялась расчесывать волосы перед зеркалом, к ней подошел муж и положил ладони ей на плечи. Слегка дунул на ее голову, подсушив волосы и принялся заплетать ей косу. Заплел, развернул ее лицом к себе и проговорил:
— Я виноват перед тобой, Катенька. Не знаю, что на меня нашло. Прости меня, дурака, если можешь. Только знай, я не уйду в свой родовой дом и не стану искать другую жену. У меня есть ты и я люблю тебя, очень люблю.
Он целовал ее нежно, будто опасался, что она откажет ему в поцелуе. Но любимая женщина отвечала ему с таким желанием, что все его опасения растаяли. Эта ночь растворила все их обиды и тяжкие мысли, во всем мире не было пары счастливее их и жаркие объятия, и откровенные ласки, и фейерверк чувств, сопровождающий удивительное блаженство — все примирило их с судьбой и друг с другом.
Они лежали, обнявшись, и Максимилиан, целуя Катину макушку, вспоминал:
— Я не помню себя уненши, однако же одно время мне стали сниться сны, где была молодая женщина с кольцом на пальце. Голубой камень в серебряной оправе сиял, словно крошечное солнце, а женщина гладила мое лицо теплыми ладонями, целовала меня и говорила, что мы скоро встретимся. Потом будто вспышка — твои ладони на моем лице и твой испуганный взгляд. А позднее испугался уже я, когда стали падать камни в том коридоре. Я не понимал, как оказался там, что делаю, но ты была у меня на руках и нам угрожала опасность, и я летел вперед. Ты снова снилась мне, Катя, как и тогда, в моей первой жизни. Даже за Гранью Миров память о тебе не могла исчезнуть и она вернула меня в Явный мир. Ты — мое спасение, любимая. Не гони меня в мой родовой дом и к другим женщинам. Я искуплю свою вину, поверь.