Шумская обратилась к стоящей у двери служанке:
— Пригласите ко мне мою сестру Наташу и кухарку.
Через несколько минут в гостиную робко вошла худенькая девочка лет десяти. Графиня замерла, разглядывая ее, затем порывисто подошла, присела перед ребенком, заглянула в серые, большие глаза:
— Наташа, я твоя сестра, Катя! Сегодня я вступаю в наследство, теперь мы будем жить вместе. Все будет хорошо.
Она обняла девочку, прижала к себе, целуя в висок, щеки. Чуть отодвинув от себя, разглядела короткие рукава поношенного платьица, бледные руки, тонкую шею. Встала, окинула ледяным взглядом барона:
— Я вижу, содержание Наташи вам действительно обходилось дорого. Ваша одежда и наряды вашей жены и дочери выглядят куда лучше, чем платье моей сестры.
Обратилась к служанке:
— Как зовут тебя, голубушка?
— Глафира. — последовал тихий ответ.
— И сколько ты получаешь за свою работу в месяц?
— Шесть рублей.
— Буду платить тебе пока десять, а дальше посмотрим. Сейчас возьмите вместе с Наташей Андрюшу, уведите в Наташину комнату, покормите и поешьте сами. Потом поиграйте с ним.
Капитан стражи Смирнов, заикаясь, недоуменно спросил:
— З-з-за-ачем меня кормить и играть со мной?
Помолчал и уже возмущенно добавил:
— И почему так попросту, Андрюша? Я капитан стражи Смирнов!
Екатерина Шумская перевела взгляд с капитана на ребенка и обратно и виновато сказала:
— Прошу извинить меня, господин капитан! Я имела в виду вовсе не вас, а своего маленького сына. Не сердитесь, пожалуйста, на такое недоразумение!
Она говорила так тепло и была такой искренней, что капитан стражи рассмеявшись, махнул рукой:
— Не извиняйтесь, графиня! Это я не понял сразу. Хотя, Андрюша — это прозвучало неплохо!
Максимилиану показалось, что Шумская, отвернувшись, хихикнула, хотя этого, конечно, не могло быть, ледышки не хихикают.
Приглашенной кухарке графиня отдала распоряжение накормить всех обедом, на вопрос об оплате та назвала сумму восемь рублей. Екатерина попросила у Волкова отчет по расходам, тот нехотя подал ей документы, в расходах по содержанию прислуги значилась оплата трех служанок по двенадцать рублей ежемесячно, кухарке пятнадцать, дворецкому — тридцать вместо восемнадцати действительных. Та же картина и по остальной прислуге. Только по оплате прислуге каждый месяц опекуны завышали расходы на двести десять рублей, что и было записано в акте приема наследства.
После обеда продолжили работать дальше. Барон вышел из-за стола немного раньше всех, когда Екатерина, князь и капитан вошли в кабинет, он безуспешно бился с сейфом, пытаясь открыть его.