— Максим, эту звезду прибереги на самый крайний случай. Уничтожить ее невозможно ни одним известным способом, но если сломать по этой темной линии, то все артефакты в округе перестанут работать. Любые, работающие по безразлично каким принципам.
Той ночью они с Катенькой спали совсем мало, будто можно было насытиться желанной близостью на долгое время. Им не хотелось размыкать объятия, потому что за этим следовало расставание. Однако же час настал и Максимилиан, расцеловав шестимесячного сына, посмотрел в серые, любимые глаза.
— Жди меня, Катенька, а я буду о тебе думать.
И снова целовал и целовал сладкие губы и словно не мог надышаться своей женой. Закрылся овал скорохода, молча стояли провожающие — Ланселот, Айрин, Наташа, Павел. И потянулись дни ожидания. В один из таких дней прибыл скорым переходом граф Артемий Лопухин, слезно умоляя княгиню, чтобы отпустила она в стольный град Павла, ибо невестка Лопухина Полина никак не может разродиться первым ребенком. Екатерина, устав объяснять ему, что это невозможно, просто собралась и отправилась в дом Лопухиных сама. Они вышли из перехода на втором этаже большого, богатого дома, Катя посчитала, что в гостиной. Она остановилась и спросила графа:
— Где же ваша невестка рожает? Что-то в доме слишком тихо для такого случая.
Бойкая, румяная женщина, выглянув из коридора, отозвалась:
— Так третьего дня уже Полюшка разродилась, девочка наша. Сейчас покушали да спят, вот и тишина вокруг.
Из боковой двери вышли в гостиную Алексей Вяземский и Владимир Годунов. Граф Лопухин виновато опустил глаза, не смея смотреть на Екатерину.
— Все вон отсюда! — распорядился Император.
Гостиная опустела, в ней остались лишь княгиня с государем. Годунов подошел к Кате совсем близко, положил ладони ей на плечи:
— Так где же ваш уненши, Екатерина Алексеевна? Я рассчитывал видеть Павла здесь, в Иванграде.
— Уненши нельзя перемещаться скороходами, Ваше Величество. Я вам уже говорила об этом. В переходе они развоплощаются, исчезают. Зачем вам губить эти существа, ведь от них нет никакого зла?
— Знаете, а я вовсе не жалею, что вместо Павла пришли вы, княгиня. Я даже рад, что могу вот так стоять рядом с вами, смотреть на вас.
Горячее мужское дыхание опалило Катин висок. Сильная ладонь легла ей на затылок, Владимир прижал ее к своему телу и жадно припал к ее губам. Нежный запах ее кожи, едва уловимый, тонкий, кружил ему голову. Так пахли в детстве первые лесные цветы, он не помнил их названия, но запах легкой и нежной свежести в его памяти остался. Екатерина вдруг исчезла из его объятий, с упреком и неприязнью взглянули на него серые глаза, сверкнула голубизна перехода и он остался в гостиной чужого дома один.