Однако Макрон начал задаваться вопросом, сколько еще он сможет искушать богинь Судьбы. До сих пор они его щадили, но должно наступить время, когда даже их снисходительность иссякнет. Станет ли причиной его смерти удар вражеского меча, копья или стрелы, или что-то бесславное, вроде падения с лошади или болезни, но он чувствовал, что момент приближается. Еще больше он боялся калечащей травмы, которая оставит его неполноценным мужчиной до конца своих лет.
Он нахмурился при таких мрачных мыслях. Пять лет назад он бы никогда о таком и не подумал. Но теперь он чувствовал, что его мышцы были напряжены по утрам, а в конце тяжелого дневного марша у него возникала болезненная боль в коленях. Что еще хуже, он больше не двигался так быстро, как в расцвете лет. Это не должно вызывать удивления. «В конце концов», напомнил он себе, «он уже прослужил в армии более двадцати шести лет». Он имел право потребовать своего увольнения, получить награду и небольшой земельный надел, как причиталось ему, и выйти на пенсию. Но он решил не делать этого просто потому, что не мог представить себе жизнь вне армии. Это был его дом, а Катон и другие были его семьей.
Но теперь в его жизни появилась женщина.
Он улыбнулся, когда его разум наполнился образом Петронеллы: смелой, дерзкой и красивой – именно такую и ценил Макрон. Она была хорошо сложена, с темными глазами на круглом лице, и хотя ее язык мог быть острым, ее задушевный смех прогревал его сердце насквозь. Отчасти из-за нее, а отчасти из-за бремени своих лет Макрон все больше и больше думал об увольнении из армии. И все же он чувствовал себя виноватым, когда поймал себя на том, что подумывает подать прошение об отставке. Как если бы он предал людей под своим командованием и, что более важно, подвел своего друга, трибуна Катона.
Он бы еще обдумал это в деталях, но сейчас на это не было времени. Надо было работать.
Макрон прочистил горло, подходя к трибуну. - Господин, сирийские парни прибыли.
Катон открыл глаза и моргнул, увидев яркий солнечный свет прямо за ветвями кедра. Собака подняла голову и вопросительно посмотрела вверх. Катон коротко похлопал ее по шее, затем поднялся на ноги и расправил плечи, производя быстрый мысленный расчет. - Не очень то они торопились. Они должны были быть здесь в полдень, то-есть не меньше часа назад.
Оба офицера прищурились, глядя на сухую землю, простирающуюся от леса. Вспомогательная пехота Четвертой сирийской когорты шла по тропе, ведущей из города Тарс к тренировочному полю. Они были лишь одним из подразделений армии, которую собирал командующий Корбулон, чтобы вести войну с давним восточным врагом Рима, Парфией. Несколько вспомогательных когорт и два легиона находились в лагере под Тарсом, всего более двадцати тысяч человек. Катон подумал, что это была бы впечатляющая цифра, если бы не плохое качество подготовки большинства людей и их снаряжения. Следовательно, не могло быть и речи о начале кампании раньше весны. Тем временем Корбулон приказал своим людям усердно тренироваться, пока снаряжение и запасы продовольствия свозились для обеспечения армии в будущем походе.