-Есть, Александр Александрович Корецкий, он профессор Гарвардского университета. Он не врач, биолог-биохимик.
-В общем, Любовь Александровна, я тогда родила ребенка, девочку. Я не знаю от кого из двух, ей сейчас почти четыре года. Я узнала, что беременна, уже после того скандала. Не знаю, зачем я оставила ребенка, на что надеялась. Она живет у мамы. Я ее не воспитывала. Я потом сразу познакомилась с моим будущим мужем. Ребенок был не к месту. Теперь мы будем оформлять документы маме на выезд и отдадим девочку в детский дом.
-Вот как... Я подумаю о том, что ты мне сказала, извини, мне пора.
Люба от Валентины направилась прямо к директору.
-Любовь Александровна, Александр Борисович просил его не беспокоить.
-Татьяна, надеюсь, это ко мне не относится?
-Он не уточнял. Я работаю здесь для того, чтобы выполнять распоряжения директора, а вы меня игнорируете.
-Хорошо, позвоните ему и скажите, что я хочу его видеть немедленно. Вы работаете и на меня тоже. Будьте добры выполнять мои распоряжения.
Татьяна позвонила:
-Александр Борисович, к вам хочет войти профессор Корецкая, она настаивает.
Саша вышел из кабинета.
-Не понял, Люба, а без такого доклада ты войти не можешь?
-Твоя секретарша не пускает. Она говорит, что выполняет твои распоряжения, а исключений ты не делал. Видно, мне придется завести собственного секретаря, пожалуй, я возьму мужчину.
-Заходи, ты почему на взводе?
Люба расплакалась:
-Саша, я не знаю. Земля из-под ног уходит. Подожди, я сейчас воды выпью и все скажу. Сашенька, я разговаривала с Валентиной. Я не могу больше это выносить, это пытка, от которой она получает удовольствие, но есть и другое. Короче, у нее есть ребенок, она не знает, от кого - от тебя или от Валерки. Это девочка. Она уезжает в Германию навсегда и хочет отдать ребенка в детский дом.
-Люба, давай я твою шаль принесу, ты вся дрожишь.
-Я не от холода. Я не знаю, что делать.
-Это не мой ребенок, я знаю на все сто. Скорее, Валеркин.
-У него семья, жена на пятом месяце. Ты сам видишь, что у них в семье все непросто. Саша, что делать?
-Насколько я тебя понял, ты считаешь, что мы должны забрать девочку. Валере не надо ничего говорить, я признаю ребенка своим. А ты сможешь любить ее? Или ты будешь видеть в ней боль и обиду?
-Я не знаю. Я умом понимаю, что ребенок все равно наш, твоя она или нашего сына значения не имеет, она живет у бабушки и не знает родительской любви, я понимаю, что она ни в чем не виновата, и мы должны забрать ее. Но, Саша, она не моя, это дитя моего горя. Пока я даже мысленно не могу преодолеть этот барьер.