— Это какой-то фонд помощи больным лейкемией? — заинтересовалась мама. — Как называется?
Ой, мы уже в столькие обращались, что легко запутаться в названии.
— Да какая разница, главное, что тебе помогут! Мама, это такое чудо.
Она нахмурилась. Обняла меня торопливо, как будто прощаясь или и в самом деле веря, что должно произойти нечто плохое. Возможно, просто сильно боялась операции, но только это могло помочь ей. Пусть шансы излечиться полностью не так велики, я надеялась на лучшее.
Особенно сейчас.
Сейчас весь мир казался мне каким-то светлым, праздничным. Все потому, что мне крупно повезло в этой жизни. Я чувствовала себя так, как будто сорвала джек-пот. Пасмурная погода не казалась грустной, граффити на стенах подъезда — аляповатыми, а скрип двери — пронзительным. Я изменилась, изменилась в лучшую сторону. И в институт спешила не отбывать повинность, а чуть ли не впервые в жизни с радостью.
— Привет, убогенькая!
И даже небрежное приветствие Кузнецовой не показалось обидным.
— И ты не хворай, — бросила ей в ответ и, усмехнувшись, пробежала мимо.
Литературу разных эпох ждала, как манны небесной. Все остальные предметы, увлекательные прежде, сейчас мало интересовали меня. Все, о чем я могла думать… Точнее о ком — так это о Валентине Петровиче. Мне так хотелось увидеть его строгий взгляд, заглянуть в бездонные голубые глаза и увидеть в них пусть небольшое, но отражение собственных высоких чувств. Нет, я не надеялась, будто он влюбится в меня без оглядки. Но уже то, что он
пообещал обо мне заботиться, говорило о многом. Наш секси препод не равнодушен ко мне, иначе не стал бы предлагать жить вместе и тем более отправлять мою маму на операцию.
— Не занято? — раздалось рядом.
— Что?..
Я повернула голову на голос и только сейчас заметила стоящего рядом Олега Бондарева.
— Место, говорю, не занято? — он кивнул на пустующий рядом стул. — Я присяду?
— Да, пожалуйста, — немного удивлено проговорила я.
И с чего это ему взбрело в голову сесть рядом со мной? Обычно он выбирал девчонок поинтереснее, и никто, разумеется, ему не отказывал. Наверное, это внимание избаловало нашего единственного парня на курсе.
— Не подготовил доклад? — предположила я. А что еще могло понадобиться от меня Бондареву? — Если что, мои расценки знаешь.
Ох, совсем забыла, что Валентин Петрович запретил мне заниматься подработками. Но предложение как-то само с языка слетело, по привычке.
— Да нет, я сам написал, — поделился меж тем Бондарев. — Просто вот решил с тобой посидеть. Тебе что, жалко?
Да нисколечки.
Тем более, что в этот момент в аудиторию вошел Валентин Петрович. И я моментально забыла обо всем на свете. Видела только его и немного завидовала самой себе. Неужели эти твердые чувственные губы целовали меня вчера? Эти сильные руки, теперь обтянутые тонким свитером, ласкали меня?