Но могла ли я винить ее? Имела ли право?
Как, наверное, все дети, идеализировала маму, считала ее безгрешной и справедливой. И вот передо мной просто женщина, оступившаяся лишь раз из-за великой любви. Которая не подарила ей ничего, кроме горя и меня…
— Мама, — позвала дрогнувшим голосом. — Посмотри на меня, пожалуйста. Я не осуждаю тебя и не виню. Правда, прошлое должно остаться в прошлом.
Да, я действительно понимала ее, ведь сама была влюблена в мужчину без памяти. Наверное, если бы Валентину угрожала тюрьма, я тоже сделала все, чтобы он избежал наказания.
— Лейкемия — не карма, мама, не наказание, — проговорила, будучи полностью уверенной в своей правоте. — Это просто болезнь, с которой нужно бороться. Верь, что все будет хорошо, так же, как и я верю.
— Спасибо, дочка!.. — мама порывисто обняла, и я едва сдержалась, чтобы не разрыдаться. Момент был слишком трогателен, но настала моя очередь быть сильной для мамы и выдержать все ради нее. — Ты у меня такая хорошая. Я уверена, ты никогда не повторишь моих ошибок.
Теперь я отлично понимала, отчего мама озлобилась на всех мужчин и не подпускала их ни к себе, ни ко мне. Она так отчаянно убеждала, что все они предатели и лгуны, не достойные внимания. Я почти поверила.
— Он бросил тебя, мама? — догадалась вслух. — Бросил, после того, как ты вытащила его из тюрьмы?
Ответ был очевиден. Макс Бузин — подлец, каких свет не видывал, он оказался недостойным любви моей мамы. А, значит, и моего внимания. Наверное, даже хорошо, что я ничего не знала о нем и не пыталась найти. Пусть для меня он останется неведомым донором спермы, обезличенным и неважным.
— У него были сложные времена, он не мог поступить иначе, — удивительно, но мама все еще выгораживала его. — Потом я искала его, но мне сказали, что он умер. Был застрелен в какой-то бандитской разборке.
Она расплакалась, а я утешала ее. Потом мы пили чай на кухне, а после перепроверяли вещи мамы, собранные в дорогу. На следующее утро прибыла сиделка, приятная полнолицая женщина лет сорока, помогла маме сесть в такси, и я помахала им рукой.
Вот и все, мама теперь в надежных руках.
А мне предстояло открыть новую главу в книге собственной жизни. Начинался новый этап, волнительный и непредсказуемый. И все же я отчаянно надеялась, что впереди меня ждет только счастье. Рядом с тем, кого вопреки заветам мамы люблю больше жизни.