- Выпусти меня, я сгорю! Выпусти! – голос женщины сорвался на визг.
Эрна остановилась и обернулась. Изо всех щелей дома валил густой серый дым.
- Так тебе и надо, гадина! Тебе меня жалко не было? И мне тебя не жаль! - выкрикнула Эрна в запале и сама испугалась своих слов.
Она замерла, собрала в кулак всю свою силу, приказала огню погаснуть и поняла, что духи огня, пусть нехотя, но подчинились ей. Волшебная сила начинала слушаться свою хозяйку с каждым разом все лучше и лучше.
В доме надсадно кашляла пленница.
Эрна подошла к дверям, рывком вынула грабли и отскочила в сторону, держа их за черенок наперевес.
Дверь открылась. Женщина, шатаясь, вышла на волю и без сил сползла по стене на крыльцо. Лицо ее было перемазано копотью. Взгляд перепуганный.
- Сиди смирно и не ори, - приказала ей Эрна, - я хочу, чтобы ты понимала, что здесь произошло. Я могла спокойно оставить все здесь гореть, но я пожалела тебя. Если задумаешь какую-нибудь гадость, я спалю тут все, клянусь Небесами. Ты сама виновата. Я хотела только еды купить. Я бы не стала никому вредить! Если узнаю, что ты навела погоню - тебе не жить! Поняла?
Та прижала ладони к груди и испуганно закивала.
- Вот так, - сказала Эрна, - вот так! Все по закону – по закону совести.
Она развернулась и пошла прочь.
Беспомощная, испуганная, загнанная всеми жертва навсегда осталась в прошлом.
- Ну, чего ты ревешь?
Пламя жадно пожирало хворост. Кисун прохаживался между Эрной и огнем, хвост его нервно подергивался. Беглянка ревела в три ручья. Она пыталась стереть слезы, смешанные с копотью, двумя ладонями сразу, из-за чего ее лоб, нос и щеки были равномерно покрыты затейливыми узорами.
- Чего ты ревешь, я спрашиваю? – рявкнул, не сдержавшись, кот.
- Ты не понимаешь!
- Не понимаю, - честно признался Кисун. – Мы сбежали, ты жива, полная корзина еды. Что не так?
- Я ее хотела убить! Я ее почти сожгла! Я ей желала смерти!
- Но ты же этого не сделала. Смотри, пожар потушила, всех спасла. Умница! – кот замолчал, а потом на полном серьезе выдал. - Хотя тварюку эту мало и три раза сжечь!
Его слова произвели неожиданный эффект. Эрна перестала рыдать, задумалась, довела до абсурдного совершенства разводы на лице и вдруг спросила:
- Почему?
- Продать хотела мою девочку, гадина! - Кисун возмущенно фыркнул.
- А, - Эрна немного помолчала, а потом виновато попросила, - я есть хочу.
- Я там у тебя молоко видел. Поделишься?
- Поделюсь, - шмыгнула носом девушка.
Молоко Кисуну налили в лопату.
Ближе к вечеру беглецы набрели в лесу на заброшенную дорогу, мощенную большими каменными плитами. Дорога была старая и очень странная. Часть плит лопнула от времени, часть местами погрузилась в землю, но сама дорога казалась девственно чистой. Нигде в швах между плитами не проросло ни травинки. Даже вездесущий кустарник не смог подкрасться сюда ближе, чем на расстояние вытянутой руки.