– Поищите в букинистических лавках, переведено почти на все языки, – посоветовал гном, – называется «Триста пять ног».
Название меня жутко напрягло. Надо будет обязательно купить этот шедевр и ознакомиться.
– И, кстати, я очень рад, что сегодня мне посчастливилось увидеть эльфийский вальс. Вы потрясающе пластичны для вашего возраста, господин посол, – продолжал ехидничать Клык. – Если Айвиан задержится в Портграде на длительное время, я, пожалуй, смогу написать захватывающие мемуары.
Риандерик сдался.
– Если Айвиан задержится в Портграде, я, пожалуй, досрочно подам в отставку, – признался он, – пойдемте, начинается литературная секция. Успеха «Триста пяти ног» я не жду, но стихи весьма и весьма достойные. Для тех, кто знает старшую речь, конечно. Айвиан любезно согласился перевести лучшие образцы человеческой поэзии.
– Министерство специально выделило грант на этот проект. Мы провели конкурс, и Айвиан выиграл его, оставив далеко позади всех конкурентов. Наши специалисты по старшей речи отмечают легкость его стиля и отличное чувство оригинального текста. В конце программы я вручу Айвиану заслуженную награду. Вы видели кубок? Настоящее произведение искусства, и это даже не упоминая уникальные камни. Я большой специалист по камням, геммология – моя страсть, так что я знаю, о чем говорю, – рассказывал мне Шапошников по дороге к расставленным рядами стульям.
Я кивала и кисло улыбалась. Почему Иван мне ничего не рассказывал? Грант? Понятно теперь, откуда у нас столько денег. Могла бы догадаться, что доставкой пиццы нормально не заработаешь. Перевод стихов? Я вообще ни разу не видела Ивана с книгой.
– Наградную статуэтку мы делали, – услышала я Штильхера, уже заняв свое место, – очень ценная вещь. Камни, как и сказал господин Шапошников, редкие и стоящие.
На нас зашикали. Потому что к микрофону вышел Иван. И был он совершенно на себя не похож, хотя даже не потрудился переодеться или причесаться. Выглядел как обычно, но вот воспринимался совершенно иначе. Другая пластика, другие движения и мимика, и, самое главное, другой взгляд. Холодный, равнодушный и презрительный. Как у Натаны и Сириен.
Я сидела в первом ряду, куда Риандерик меня настойчиво пристроил, смотрела на стоящего в нескольких метрах передо мной эльфа и с каждой секундой все отчетливее понимала, что совершенно его не знаю.
И тут Иван заговорил. Я раньше почти не слышала, как он говорит по-эльфийски, Иван в моем присутствии всегда пользовался общечеловеческим языком. И знаете, что? Я бы не узнала его голос, если бы Иван не стоял прямо передо мной. Другие интонации, даже другая тональность.