– Гадальные кости ложатся неудачно, а есть простаки, которые верят в суеверия, – вздохнул Клык.
Если бы я лично не видела его за гаданием на костях, то наверняка приняла бы его слова за чистую монету.
– Увы, суеверия неистребимы. Я и сам не далее, как вчера, расстроился, когда на окне моего кабинета завяли примулы. Казалось бы, всего лишь плохая примета, суеверие, а как подобные вещи способны на нас влиять! – витиевато высказался Риандерик.
– Сколько примул завяло? – быстро спросил Штильхер.
– Все, – многозначительно произнес Риандерик.
Клык нахмурился.
– Надеюсь, в вашей оранжерее найдется им замена, – сказал Шапошников.
– Безусловно, – важно кивнул Риандерик.
Повисла пауза. Может, пожаловаться на свою неработающую кофеварку? Что я вообще тут делаю? Шапошников, видимо, решил, что больше ничего важного никто не скажет, потому что обратился ко мне:
– И все же прекрасно, что сегодня мы здесь ради того, чтобы насладиться поэзией вашего друга Айвиана. Надеюсь, пребывание в нашем мире благотворно отразилось на его творчестве?
Похоже, меня каждая собака знает. А Иван мог бы и предупредить, что он тут собирается читать свои стихи. Все четверо моих собеседников смотрели на меня в упор. Явно в ожидании, что я хоть что-нибудь сформулирую. Я напрягла память, вспоминая все, что мне известно о творчестве Ивана, и в голову пришли только сожженная им тетрадка и характеристика, которую он когда-то сам себе дал. Зря я, конечно, решила ее озвучить. Но я была зла на Ивана за то, что он не удосужился рассказать мне о настоящей цели нашего приезда в посольство.
– Ну, Иван время от времени гонит какой-то трэшняк, – сказала я.
Глаза замминистра культуры Шапошникова округлились. Риандерик, несмотря на свою эльфийскую и дипломатическую выдержку, покрылся красными пятнами.
– Во-первых, тот сборник, который вы имеете в виду, предназначался исключительно для мужской компании, а во-вторых, он ни в коей мере не является лучшим произведением Айвиана и не иллюстрирует силу его таланта, – выдавил эльф.
– Зато пользуется огромной популярностью. – Гном Штильхер был сама серьезность, но в его черных глазах плясали веселые искры.
– А авторское чтение этих стихов, говорят, вне всякой конкуренции, – вот орк лыбился в открытую, – сам я, к сожалению, не присутствовал в том кабаке, но, по словам очевидцев, экспрессия была непередаваемая.
Так. Я, как выяснилось, вообще ничего не знаю об эльфе Айвиане. И меня это не на шутку напугало.
– Жаль, что такая важная страница эльфийской литературы прошла мимо меня, – посетовал Шапошников, включаясь в игру.