Более спокойных, но всё же склонных к возмущению зеков по распоряжению куратора из оперотдела чуть лучше кормят в столовой, чаще разрешают свидания и, со временем, даже предлагают кусочек той самой власти. Кто-то становился завхозом отряда и по старой памяти даже пытался организовать в отряде «общак», а то и задумывал нелегальную связь с волей. Вольница длилась недолго, агентура работала на пять с плюсом: завхозы с синими звёздами на плечах по несколько часов стояли на растяжке перед кабинетом оперативников, кто-то из них не выдерживал и писал повинную с именами.
Подельникам определяли место в режимных отрядах с туалетами по разрешению, а послушный завхоз оставался завхозом. Оскал у него так и оставался волчьим, но хвост уже был собачий. Непослушные уезжали в ШИЗО до конца срока.
Наблюдая за контингентом параллельного мира, я думал, почему сходят на нет все попытки протестов на болотных площадях? Почему сотни угнетаемых не могут разобраться с единицами угнетателей? И по наблюдениям за массой зеков делал выводы, что пока у несогласных вполне ещё сытная пайка, пока их возмущение не превышает страх потенциальных проблем - выйди на плац хоть миллион, они ничего не изменят. Из толпы хватают недовольного и тащат в автозак, остальные выдыхают: «не меня!» Одним — срок, другим облегчение.
Сегодня мы шагали строем из отряда на обед. Снег хрустел, и хотелось поскорее добраться до тёплой столовой. Наперерез нам двигался патруль: дежурный колонии в сопровождении пары инспекторов. Они по графику обходили лагерь, и за время обхода в их руках набухали пакеты с майками, вольными полотенцами, книгами без штампов и прочей ерундой, что безжалостно изымалась у зеков.
Нас остановили, и каждый из строя сделал доклад: фамилия, имя, год рождения, статьи, начало и конец срока, профучёт, отряд — громко и чётко. Кто сбивался или оказывался тихоней, получали порцию оскорблений и отходили к ДПНК — их «сито погон» отсекало в момент. Следом аресту подвергались обладатели вольных футболок или перешитой зимней шапки. Уже потом из строя выдёргивалось несколько зеков просто наугад, по настроению. Выживали единицы, в этот раз среди счастливчиков оказался и я.
Задержанных подняли на второй этаж дежурки, там их обыскали, забрали шнурки, платки и расчёски. Одних вместо обеда закрыли во дворик под сибирским небом, других поставили к бетонной стене разглядывать трещины, а нелюбимых каторжан дежурный обратил лицом к церкви и приказал: «Граждане преступники, всем смотреть на церковь!», Насладившись картиной, капитан ушёл за свой пульт и забыл об арестантах на полтора часа.